Непонятно, кто из нас больше удивлен этой выходкой, но когда мужчина медленно поворачивает голову, я словно возвращаюсь в прошлое и сжимаюсь в ожидании побоев до потери пульса. Не сразу понимаю, что меня ведут куда-то, продолжая пребывать на границе двух миров. И только когда Саша опускает мои руки под холодную воду, немного прихожу в себя.
— Ты второй раз так себя ведешь, думаешь, я бы ударил тебя в ответ?
— А разве нет?
— Я лишь однажды поднял руку на женщину, и то потому, что она на меня кидалась с ножом. А кто тебя так запугал?
— Разве это важно?
— Блин, Василиса, вот сейчас мне на самом деле хочется хорошенько тебя встряхнуть.
— Лучше дай мне спокойно принять душ, я не изменю своих планов.
— Я не могу таскаться за тобой, как собачонка на привязи.
— Я тебя об этом не просила. Спасибо, что привез домой и свозил в больницу и можешь быть свободен!
— Я говорил, что не от тебя это зависит, и если Таня посчитает разумным тебя впускать в клуб, то так тому и быть.
— Она уже так посчитала, ночью ещё написала в “WhatsApp”, что я должна быть в плюсе сегодня.
— Как можно танцевать с сотрясением? А если ты упадешь?
— О, ты такой милый в своей заботе, — поднимаю руку и провожу по его щеке, но мужчина быстро отталкивает мою ладонь. — Но уверена, такой вызов означает отнюдь не танцы.
— Как ты можешь трахаться со всеми без разбора?
— Кто ты такой, чтобы меня осуждать? Сам-то как на жизнь зарабатываешь? Не продаешь себя таким, как Косарь? Думаешь, я не знаю, какие дела у них с Андреем?
— Уж не так, как ты! — выплевывает он последние слова и покидает ванную, так захлопнув дверь, что зеркало над раковиной начинает дребезжать.
Я снимаю с себя одежду и забираюсь в душевую кабинку, включая воду. Первое время просто стою под струями, ощущая, как они стекают по телу, смывая весь негатив сегодняшнего утра. А после беру в руки мочалку и остервенело натираю себя, словно на мне остались следы грязи. И только когда начинает гореть кожа от трения, понимаю, что ощущение это осталось после его слов. Но что может знать этот выскочка, наверняка, у него есть и квартира, и деньги, и никогда он не знал, как это: бороться за собственную жизнь и в конце концов осознать, что нет ничего важнее хрустящих купюр. Вода всё продолжает литься мне на шею и плечи, а я вспоминаю, как Таня забрала меня из “Антрацита”. Что привело женщину в этот ад, я до сих пор не знаю. Но зато отчетливо помню, как она брезгливо переступала через грязь и испражнения, пока не остановилась надо мной. Рассматривая свежие ожоги от сигарет и порезы, которыми меня наградил очередной клиент, она показала на меня, а я, почти безразличная ко всему, под жесткими наркотиками, лишь отстраненно отметила, что женщины ко мне ещё не приставали.
И только когда она вывела меня из помещения на воздух, я вцепилась в её руку, как дикий зверек. Таня отвезла меня к себе, искупала, показала своему личному доктору, который сказал ей про внутренние разрывы, зажившие переломанные ребра и множественные раны на теле. Она выходила меня, научила всему, даже танцам на пилоне, и пристроила к себе в счет уплаты долгов.
Именно этой женщине я обязана своим нынешнем положением, и если бы не события прошлой ночи, можно было сказать, что я существую и живу вполне себе нормальной жизнью.
Одни становятся содержанками, другие — любовницами женатых мужчин, принимая на себя обязательства этих отношений, а я получаю те же деньги за несколько часов кувырканий. С кем-то они даются трудно, как с Андреем, а с кем-то легко, как с Михаилом. Но как бы то ни было, я сама выбираю, с кем спать. И ни от кого не желаю слушать нравоучения.
Вытираюсь и, завернувшись в халат, выхожу из ванной комнаты, внезапно понимая, что “Мамба” ушел из квартиры. Не осталось ни ботинок у дверей, ни куртки на крючке, даже чашки на столе, которая оказалась вместе с кофе в мойке.
Пожимаю плечами, понимая, что обижаться мужчина должен только на себя. И у него нет повода чувствовать себя оскорбленным. Никто ему не клялся в верности. Как и он мне.
Как и сказала Александру утром, в восемь вечера я вхожу в клуб, отмечаясь на ресепшн, и после шагаю в гримерку. Чтобы там наткнуться на гневные взгляды Анжелики.
— Что? — распускаю волосы и начинаю укладывать их волнами.
— Ты всё же забрала его себе, не смогла вынести, что кто-то и другим достается?
— О чем ты, Анжи? — разворачиваюсь от зеркала, перестав накручивать волосы на крупную плойку.
— Не о чем, а ком, лживая ты шлюха! Я о Сашеньке.
— П-ф-ф, — вновь отворачиваюсь и возвращаюсь к своему занятию. — Забирай его себе, если сможешь удержать своими куриными мозгами.
— Да как ты смеешь?! — она делает шаг ко мне, я выставляю вперед раскаленный предмет.
— Только подойди, — поднимаюсь навстречу опешившей и в ужасе смотрящей на меня блондинке. — И я изуродую твоё тупое смазливое личико! Ясно тебе?!
— Чокнутая! — Анжелика поправляет лиф корсета и удаляется из гримерки.
— Не подходи ко мне, тварь! — кричу ей вслед, понимая, что на тупую блонду выплеснулся весь мой гнев за эти последние два дня. Начиная от того момента, как она же трахалась с “Мамбой”, и заканчивая нашими сегодняшними разговорами с Сашей.
Эта небольшая встряска только подогревает моё желание сегодня и танцевать, и трахаться, для кого бы Татьяна не вызвала.
— Ты сегодня просто в ударе, дорогая, — Таня подает мне бокал шампанского и присаживается на высокий барный стул. — Неужели отдых всего лишь в сутки дал тебе такой заряд энергии? Или всё дело в компании?
— Так ты действительно приставила его ко мне?
— Я боялась, что с тобой может ещё что-то случиться. К тому же ты — мое недешевое вложение до сих пор.
— И ты не устаешь мне об этом напоминать.
— У тебя и правда сегодня язык острый, как стилет, — усмехается управляющая. — Видимо, ничего между вами не было, иначе ты была бы попокладистее.
— Зачем ты вызвала меня сегодня, Таня?
— Потому что тебя хотел видеть Андрей, и он очень настаивал, а также клялся и божился, что не станет вредить тебе.
— Нет, — от одной мысли лечь с этим извращенцем и именно сегодня я сжимаюсь.
— Но ты подумай сама, что теряешь…
— Нет, Татьяна!
— Тогда сама ему откажешь, когда он приедет.
— И не подумаю. Можешь не засчитывать мой сегодняшний выход.
— Поздно. Привет, Андрюшенька, — Татьяна бисером рассыпается у ног политика.
— Я так рад тебя видеть, дорогая, да ещё с моей деткой. Ева, от тебя сегодня глаз не оторвать. Это для меня ты так нарядилась?
Перевожу взгляд на Татьяну, которая разводит руками и подмигивает.
