предпринятые английскими колонизаторами, привели к тому, что многие кандийцы покидали свои дома из страха перед английскими военными отрядами и примыкали к повстанцам. Вокруг одного из претендентов на кандийский трон, коронованного в Дамбулле, вновь собралось много сторонников. Тогда губернатор Торрингтон издал приказ, по которому все те, кто возвратится домой и не будет продолжать борьбу против англичан, не подвергнутся наказанию. Если же они не сделают этого, их имущество будет конфисковано, в том числе и земли.
К середине сентября 1848 г. английским войскам удалось окружить отряды повстанцев в районе Матале и и около Курунегалы. Вскоре основные силы восставших были полностью разбиты. Пуран Аппу, Гонегаллегода Банда и другие руководители восстания попали в плен. Среди пленных находился дисава Матале, один из наиболее знатных кандийских аристократов. Он был единственным оставшимся в живых из тех, кто поставил свою подпись под кандийской конвенцией 1815 г. Арест этого престарелого представителя кандийской знати, всегда лояльно относившегося к английским колониальным властям, вызвал глубокое возмущение, и он был освобожден без суда. Но большинство подлинных руководителей восстания понесло суровое наказание. По приговорам военных судов, действовавших в Канди, Матале, Курунегале и Дамбулле, было расстреляно 18 человек. Среди них находились Пуран Аппу и другие руководители восстания, их земли и имущество были конфискованы. Широкое недовольство вызвала расправа английских колонизаторов с представителями буддийской сангхи. Так, в августе 1848 г. военный суд в Канди приговорил к расстрелу двух буддийских монахов. Губернатор Торрингтон отклонил просьбу об их помиловании, на чем настаивали крупные английские судьи на Цейлоне, и монахи были расстреляны.
Таким образом, в антианглийских выступлениях 1848 г. можно проследить два направления. Во вспышке недовольства в Коломбо и в довольно широкой оппозиционной кампании в прессе вылилось возмущение нарождавшейся цейлонской буржуазии и некоторых представителей имущих групп политикой английских колониальных властей, ограничивавших их предпринимательскую деятельность и возможность политической активности (даже в весьма узких, конституционных рамках).
Иной характер имели антианглийские выступления в Канди, Матале, Курунегале и других районах бывшего Кандийского государства. Значительной группе бывшей феодальной аристократии и верхушке буддийской сангхи (сумевшей сохранить большую часть своих земельных владений) удалось поднять крестьянское восстание и стать его руководителем. Однако разногласия среди руководителей мешали организации единой повстанческой армии и оказанию серьезного сопротивления колониальным войскам. Отдельные выступления крестьянства были довольно легко подавлены английской военно-административной машиной.
Жестокость при расправе с участниками восстания, которую проявил губернатор Торрингтон, вызвала протест не только на Цейлоне, но и в Великобритании. Сторонниками позиции губернатора Торрингтона по отношению к участникам и руководителям восстания 1848 г. были кофейные плантаторы, крупные английские торговцы и часть нарождавшейся цейлонской буржуазии, тесно сотрудничавшей с английскими колониальными властями. Они считали, что благодаря быстрому введению чрезвычайного положения в районах, охваченных восстанием, удалось сохранить жизнь и имущество плантаторов, предохранить кофейные плантации от разграбления и ликвидировать угрозу всеобщего восстания. Об этом цейлонские плантаторы и торговцы сообщали в посланиях на имя лорда Грея и в нижнюю палату английского парламента.
Торрингтон предпринял ряд репрессивных мер по совету двух английских военных, долгие годы служивших на Цейлоне и в Индии. Полковник Фрэзер был участником оккупации государства Канди в 1815 г. и подавления антианглийского восстания 1817–1818 гг. За проявленную при подавлении восстания 1817–1818 гг. жестокость он получил прозвище «тигр». Именно он настоял на скорейшем введении военного положения, так как опасался, что повстанцы уничтожат его кофейные плантации около Канди. Большое влияние на губернатора оказал также один из крупнейших кофейных плантаторов, Г Мэддок, который долгие годы был видным чиновником Ост-Индской компании, а затем занимал крупные посты в английском административном аппарате в Индии. Мэддока называли злым гением проведения политики репрессий при подавлении восстания 1848 г.
С осуждением деятельности губернатора Торрингтона выступила группа К. Эллиота и Р. Моргана. Вновь на страницах «Коломбо Обзервер» замелькали оппозиционные статьи, в которых доказывалось, что причиной восстания было установление серии новых налогов. Губернатора обвиняли во введение на длительный срок военного положения без особой необходимости, за вынесение суровых приговоров военными судами, не имевшими на это законных прав, за убийство двух буддийских монахов без достаточных на то оснований. Противники Торрингтона добивались назначения специальной комиссии английского парламента для расследования положения на Цейлоне и смещения губернатора.
Вопросы колониальной политики часто становились предметом острых парламентских дебатов в Великобритании. В 1849 г. колониальная политика, проводимая секретарем по делам колоний лордом Греем при поддержке тогдашнего премьер-министра Д. Рассела, встретила резкую оппозицию сторонников Р. Пила. Последние воспользовались событиями на Цейлоне для осуждения своих политических противников. Большинство их вошло в комиссию по расследованию положения на Цейлоне, назначенную в феврале 1849 г.
В качестве свидетелей перед Комиссией выступали члены цейлонской государственной службы, которые, за редким исключением, поддерживали Торрингтона и настаивали на необходимости принять строгие меры для подавления восстания. Большинство свидетелей заявили, что восстание 1848 г., по их мнению, не было стихийным выступлением, а давно и долго готовилось его действительными руководителями — представителями кандийской феодальной знати и буддийскими монахами. Им удалось получить поддержку крестьянства, недовольство которого политикой английских колониальных властей усугубилось введением при губернаторе Торрингтоне новых тяжелых налогов. Только благодаря немедленному введению военного положения удалось предотвратить расширение очагов восстания и защитить кофейные плантации — главную сферу приложения английских капиталов на острове и основную статью доходов. В защиту Торрингтона выступил Т. Скиннер, много лет прослуживший на Цейлоне и хорошо знавший положение в стране. Он считал, что восстание произошло из-за плохого знания английскими чиновниками местных условий, неспособности этих чиновников наладить контакт с населением Цейлона. Факторы эти существовали задолго до прибытия Торрингтона, и поэтому губернатор не мог нести ответственности за это.
Противники Торрингтона всячески стремились уменьшить серьезность создавшегося на Цейлоне положения, отрицали возможность подготовки восстания и высказывали сомнения в том, что происшедшие события действительно были восстанием. Они осуждали введение губернатором военного положения и приговоры полевых судов. Среди главных противников Торрингтона, дававших показания перед членами Комиссии, были Ф. Анстратер и П. И. Уодхауз, критиковавшие губернатора Цейлона за затяжку отмены военного положения и решение о конфискации собственности участников восстания. Серьезные обвинения были выдвинуты также против капитана Уотсона, установившего режим террора в Матале. С осуждением Уотсона выступил К. Эллиот, собравший много материалов о том, что полевой суд в Матале осуждал невиновных людей. Некоторые члены Комиссии получили ценные сведения, направленные против Торрингтона, от Маккристи. Вновь губернатор Цейлона обвинялся в незаконном расстреле двух буддийских монахов в их оранжевых одеждах, что рассматривалось как оскорбление буддийской религии, а также в затяжке отмены военного положения без всякого основания.
Борьба в Комиссии переросла вопрос о виновности губернатора Цейлона в жестоких мерах при подавлении
