— Ты с ума сошла! Он военный, а они перекати поле, не лучше цыган. Ни дома ни семьи. Ты книжек много читаешь, вот поинтересуйся, убедись в моей правоте. Сегодня они здесь, завтра команда по коням и они уже там. Завезёт тебя к чёрту на кулички и бросит! Одна, как пёрст будешь, помощи ни откуда, ни какой. К тому же он чужой. Что ты о нём знаешь? Ничего. Опять же, учили тебя не для чужого проезжего. Семья — это место в котором должно быть комфортно всем её членам. В Сибири из глубины веков говорится, что нет ничего краше семейного ладу. Это жизнью выстрадано и вымерено, оттого и звучит не шутейно. И такую атмосферу в ней строить женщине, а ты ещё молода для такой трудной работы. — Раздражённо рассказывал, маршируя по комнате он. Обняв и чмокнув в макушку, вздохнул:- Надеюсь, ты правильна меня поймёшь…
Юлия, не поднимая головы, слушала его и жалела. Ведь она решила всё. Под самый конец воспитательной речи, он процитировал к её большому удивлению:- "…нельзя запрячь в одну телегу коня и трепетную лань…" Ничего хорошего из этого союза не выйдет. — Отец поцеловал дочку и отошёл. Она ничего не ответила. Юля, правда, про себя возмутилась: "Это Костик-то конь, а Петруха тогда интересно кто?" Ей показалось нечто жестокое в этом его взгляде и отказе Костику. Подход отца к её судьбе, она посчитала не справедливым. Юлия ещё находилась в том возрасте, когда человек верит, что он всесилен. Посчитала: если гнуть не отступая своё, то счастье не убежит. Перед глазами, как наяву встал колбасник. Он "свой" и о нём всё знают. Именно этот вариант ей определили. Она в душе ужаснулась: "Да, ни за что!" Стряхнув наваждение, она не желала ничего понимать. Тем более, такие просьбы отца ничем хорошим не заканчиваются. К тому же, если понимать, то следует сразу отказаться от своего счастья. Да и не только счастья, но и жизни. Человек не может не дышать, вот для неё Костик тот же воздух. "Я и только я, хозяйка собственной жизни!" — сцепила она кулачки. Это очень печально, что родные люди её не понимают, но она пойдёт в борьбе за себя и своё будущее до конца. Жаль, что правда оказалась совершенно отличной от книжек и сказок. Юлия, закусив губу, слушала и молчала, наверное, правильные слова. Так и есть, действительно ничего она о нём не знает. Но с другой стороны зачем ей это, если она смотрит в его глаза, прижимается к его широкой и такой надёжной груди. Его сильные руки всегда на страже её спокойствия, а мягкие губы дарят счастье и нежность. Для чего-то он вошёл в её жизнь и это что-то непременно хорошее. Так зачем другое, непонятно что, для чего? Она слушала отца и молчала. Какой смысл возражать и спорить, если Юлия всё решила. То, что она с первого взгляда влюбилась в этого красивого, открытого молодого человека было серьёзнее прописных истин. Но после артиллерийской атаки отца за Юлю взялась мама. Не дав ей оторваться от такого надёжного стула, принялась за дочь она. К тому, о чём уже рассказал и стращал родитель, прибавился жизненный опыт и наблюдения женщины. А это немаловажно и, пожалуй, серьёзнее. Со своей колокольни отец видел одно, а маму гнал на разговор совсем другой взгляд на проблему. Её рамки страха вместили в себя намного больше. Отправив детей и оставшись с Юлией наедине, она включила в убеждение все свои жизненные рычаги:
— Дочка, послушай отца. Он действительно чужой и мы ничего о нём не знаем, замужем женщина будет тогда счастлива, когда она за мужем, как за каменной стеной. Надёжна, уверенна и спокойна. А здесь на лицо перекати поле военный, без роду и племени, совершенно чужой, да ещё и писаный красавец. Ты не проживёшь, а промаешься. Все бабы, где б вы не появились, будут около него. Вот, помяни моё слово, только в силушку мужскую войдёт и беда. Ты молода и мала для него. Господи, ведь ребёнок ты ещё совсем.
Юлия догадывается о том, что Костя понимает, как красив, однако это понимание лишь смущает его, старается всегда быть незаметным. Своей скромность он ещё более притягивает к себе людей. Он очень обаятельный человек. А потом Юлии вспомнилось, как он год кругами ездил вокруг дома, не решаясь ни на что. Как, потом, не дыша, брал её руку, как набрасывал на её плечи френч, купал в нежности не зная, как на неё надышаться, и улыбнулась. Маму это разозлило и расстроило.
Принявшись переставлять на окне горшки с цветами, она добавила накалу:
— Ты зря улыбаешься, чем и как ты собираешься жить?
Юлия помрачнела.
— Научусь работать.
Мама отмахнулась и прищурив глаза сказала:
— Дурочка! Романов начиталась. Розовый туман в голове. Романы на кровати — одно. Руки без ногтей ломящие от тяжёлой работы — другое. К тому же жить на копейки ты не привыкла. Только в описании писателей та романтика хороша.
— Я люблю его! — выкрикнула Юлия пуская в ход последний аргумент. — Хочу всю жизнь прожить с ним и ни с кем другим.
— Глупенькая, таким мужиком надо талантливо управлять, умело держать на поводке. Он намного старше, изломает тебя цыплёнка, умоет слезами душеньку, погибнешь. К тому же рубака, а они жёстки душой.
Этот вопрос её менее всего волновал. Перед глазами опять мелькнула застенчивая улыбка, голубизна его чистых глаз не способных предать и обмануть… Заботливая силушка и надёжное плечо. И она вопреки всем сказала ему — да! По сути, этим отказом подчиниться родительской воли Юлия отрезала себе путь назад. Да она верила и не только словам и влюблённым глазам, верила женской интуиции, верила силе его характера, совестливости и благородству. Вот почему-то знала, была уверена, что он никогда её не бросит и их разлучит только смерть…
— Ну неужели же тебе безразлична своя судьба? — наступала мать.
Ей и вправду было всё равно. Это её жизнь и она определила себя ей хозяйкой.
— Это моё я чувствую и… не отступлюсь. И я пойду за него без вашего одобрения.
Твёрдо выговорив слова она не менее твёрдо уставилась на мать.
— Романтическая часть любви эйфорийная. Но вот другие её части вполне прозаические. Тебе придётся отказаться от какой-то части себя и впустить внутрь чужое.
— Костик не чужой… — запальчиво заявила Юля. — И я готова… отказаться от всей себя. Вот!
— В этом не чужом столько тебе откроется, что мешок подставляй… — рассердилась на её упрямство мать.
— Пусть. Значит, моя судьба такая. Я не смогу без него жить, понимаете?!
Устав бороться исчерпав весь запас красноречивых слов и аргументов. Поняв, что Юлию не свернуть, и её намерения серьёзны, родители капитулировали. Отец просто поднял руки. Мама, устало потерев лицо, махнула рукой, сходила за иконой и благословила, а потом сказала на дорожку:
— Семья — это огромный труд. Держится она на отходчивости, всепрощении и всетерпении. А разрушена может быть из-за любой мелочи. Женская мудрость её фундамент и берегиня. К тому же не жди благодарности и будь готова принять упрёк, что ты тем самым лишена самолюбия и гордости. Не пыли. Христа тоже гнали, оскорбляли и обижали, но он шёл к своей цели. А цель его велика — спасти человечество от бездушия и гордыни. Вот и ты, если нужен этот мужчина и семья — будь терпелива и умна. И ещё… Заруби себе на носу. Если он тебе дорог, то никогда не задавай ему первая вопросов. Никогда. И по возможности старайся придерживаться этому всю жизнь. И вот… Если вдруг один заблудился, то второй должен сидеть дома и ждать. Как показывает жизнь- ждать выпадает женщине. И не просто ждать, а светить огоньком, чтоб он смог вернуться. Это важно!
