уставилась на него, пытаясь прочесть его мысли, и потерпела неудачу. Обычно я хорошо разбиралась в людях, но Тирнан при любой возможности ставил меня в тупик. Меня это страшно бесило, но в то же время нездорово интриговали его многочисленные тайны.
— Отлично.
— Отлично.
— Я не пойду сегодня в школу, — настояла я, все еще злобно, потому что он был слишком мил, слишком разумен, и от этого у меня пульсировала голова и колотилось сердце. — Я останусь с Брэндо.
Тирнан окинул меня снисходительным взглядом.
— Я уже позвонил директору. Ты начнешь завтра.
Тирнан встал, снова весь из себя деловой и холодно-беспристрастный.
— Я не допущу, чтобы ты использовала болезнь Брэндо как предлог для безделья. Если хочешь остаться в этом доме, будь добра получать одни пятерки и демонстрировать примерное поведение.
— Если ты меня выгонишь, я заберу с собой Брэндо, — тихо пригрозила я, когда он отвернулся, но в груди, словно аккумуляторная кислота, тут же разлился страх.
— Нет. Не заберешь, — спокойно произнес Тирнан, выходя за дверь, и, хотя это была не первая его угроза, но определенно самая страшная.
Я долго обнимала Брэндо, сомневаясь во всем — герой Тирнан или злодей, дом этот особняк или клетка, закончится ли моя жизнь, не успев начаться, или наполнится новыми возможностями — пока не провалилась в беспокойный, запутанный сон. Мне приснилась пришедшая за мной смерть с косой, только вместо могилы она предложила мне розу, а проснувшись, я увидела, что кто-то оставил на прикроватной тумбочке Брэндо новую фигурку Халка.
Там была записка, нацарапанная неровным почерком на дорогой бумаге.
Брэндо,
Как ты думаешь, что общего у Халка, Дэдпула, Джессики Джонс и Капитана Марвела?
Вы все — невероятные личности, предназначенные для великих свершений, несмотря на то, что судьба сдала вам неважные карты. Мы не сомневаемся, что ты добьешься великих свершений, как и твой любимые супергерои. От невзгод они становились только сильнее и мудрее, так будет и с тобой.
От «Джентльменов» Лайон-Корта.
В тот вечер Хенрик, Эзра и Уолкотт превратили для Брэндо пыльную гостиную (единственную во всем особняке комнату с телевизором) в кинотеатр и объявили марафон фильмов Марвел.
Брэндо, все еще вялый, но значительно поправившийся после осмотра доктора Крауна и наложения швов, был на седьмом небе от счастья. Он расположился на бархатном диване, прижавшись к громадному телу Эзры, по другую сторону от него сидел Уолкотт и держал попкорн, который все они ели. Хенрик занял кресло, но был самым громким, поскольку все смеялись над его комментариями.
Я сидела на полу у ног Брэндо, чтобы никто из них не видел застилающих мои глаза слез. Чтобы они не знали, что это самое приятное, что когда-либо делали для Брэндо.
Когда Уолкотт наклонился, чтобы предложить мне попкорн, я хрипло прошептала:
— Спасибо вам, это была отличная идея.
— Тебе следует поблагодарить босса, — ответил он, сжав мое плечо. — Это была его идея.
Что-то кольнуло меня в груди, от чего сердце замедлило ритм, а дыхание стало слишком поверхностным. Остаток вечера я провела в ожидании, что Тирнан покажется, может быть, даже присоединится к нам.
Но он так и не появился.
Я была рада его отсутствию, но ровно настолько же удручена.
И это чертовски меня пугало.
Когда я наконец уснула после того, как несколько часов смотрела в потолок, думая о человеке, который, несомненно, был чудовищем, в мои сны прокрались кошмары.
ГЛАВА 5
БЬЯНКА
— Перестань ерзать, — приказал Тирнан, проезжая сквозь плотный утренний трафик Нью-Йоркских улиц. Он небрежно положил одну руку на руль, в бледном свете весеннего солнца поблескивали часы Patek Philippe.
Я перестала ерзать на сиденье, но мои голые бедра все равно зудели от клетчатой форменной юбки. Я попыталась натянуть ее ниже колен, но серо-зеленая ткань осталась на уровне бедер. Когда я снова дернулась, Тирнан свободной рукой схватил меня за ногу.
— Хватит, — приказал он, так сильно ее сжав, что я подумала, не останется ли синяк.
Какая — то темная часть меня этого желала.
Мы уже отвезли одетого в нарядную форму Брэндо в школу для мальчиков. Было волнительно наблюдать, как он присоединился к другим детям. Он был в полном восторге, несмотря на то, что пошел в совершенно новую школу в новом, огромном и незнакомом городе. Меня восхищала способность детей быстро приспосабливаться к обстоятельствам. И хотя мне было всего семнадцать лет, я нервничала из-за новизны всего происходящего, из-за того, что все сразу же поймут, что я самозванка среди богачей.
— Послушай, — раздраженно вздохнув, сказал Тирнан. — С тобой все будет в порядке. МакТирнаны ни перед кем не прогибаются, и уж тем более перед скопищем незрелых подростков.
— Я подросток, — напомнила ему я. — И я не МакТирнан.
— Во всех отношениях ты теперь МакТирнан, — поправил он, повернувшись ко мне на светофоре.
Он выглядел так стильно в роскошном салоне своего Астон Мартин, что меня одолело абсурдное желание к нему прикоснуться, чтобы убедиться, что он настоящий.
— Выше голову, Бьянка. Элита чувствует твой страх.
— Тебе ли не знать, — пробормотала я, глядя в окно, хотя в машине вид был намного лучше.
Вчерашний день оставил в моей душе бурю противоречий по поводу этого загадочного мужчины, но для себя я решила, что буду концентрироваться на его подавляющих плохих качествах, а не на единичных хороших. Он почти не оплакивал мою мать, требовал от меня абсолютного подчинения, обращаясь при этом со мной как с грязью, а его намерение приютить нас с Брэндо казалось более чем сомнительным. Я не могла ему доверять, не должна была терять рядом с ним бдительность, и ни на секунду не могла дать слабину, иначе этот придурок точно этим воспользуется.
Когда мы, наконец, свернули на парковку у «Святого сердца», Тирнан усмехнулся. Я прижалась носом к стеклу, пытаясь рассмотреть громоздкое кирпичное здание.
— Ух ты, — выдохнула я, потрясенная красотой учебного кампуса и идеально одетыми студентами, разгуливающими по ступеням перед зданием в галстуках Prada, элегантной клетчатой форме и дорогих туфлях. — Напоминает что-то из «Сплетницы».
Тирнан проигнорировал мои слова и потянулся к заднему сиденью, чтобы взять мою новую дизайнерскую сумку и бросить ее мне на колени.
— Иди.
— Что, не пожелаешь мне удачи в первый день, Папочка? — сладко спросила я, похлопав ресницами.
Тирнан поджал губы, а рукой снова до боли стиснул мне бедро.
— Нет. Я напомню тебе о правилах. Ты не говоришь обо мне и личных делах нашего дома. Не делаешь глупостей. Учишься на одни пятерки,
