считавшими свой факультет незаслуженно обойденным. А в межпланетном и орбитальном направлениях космоплавания взаимопонимание полностью отсутствовало, что зачастую являлось причиной не только стычек в кабачках технических станций, но и крупных аварий в Пространстве. Психологи бились с проблемой не один год, но пока победа была не на их стороне. Понятие кастовости накрепко застревало в горячих головах молодых пилотов и штурманов за годы, проведенные в Альма-матер, и притуплялось лишь с возрастом. Сходились космопроходцы только в одном: дружной нелюбви к заносчивым выпускникам военно-технических ВУЗов, которые в отличие от «Вышки» не были интернациональными. Каждая из планет, с большим или меньшим успехом имитировавшая Землю-1 имела собственные ВКС и учебные заведения, поставляющие для них пилотов и бригады техобеспечения.
Размышления Гардона прервал старший преподаватель кафедры летной подготовки, который начал вызывать курсантов для объявления итоговых оценок. Пилотом «девятки» оказалась шустрая коротко стриженная глазастая девчонка, от которой мужская половина ее группы, включая Стрэйка-младшего, не отводила глаз.
Рэд вспомнил Эллен Лейти и проводил девочку, готовую прыгать от восторга по поводу своей безоговорочной победы долгим печальным взглядом. Официальная часть закончилась.
– Пойдем, скажем пару слов мальчишке, – сказал Виктор, – пусть остальные немного позавидуют.
– Чему уж тут завидовать, – ответил Гардон и пожалел, что не послушал Виктора и не надел форму капитана АСП. – Привет, Саймон. Хорошо летал.
Он пожал парню руку, от чего тот окончательно смутился.
– Нет, сэр, не очень, – сказал он с оттенком досады, – спасибо, конечно, но лучшее время сегодня не у меня.
Саймон Стрэйк не был копией своего отца, но в манере говорить и держаться проскальзывало что-то неуловимо знакомое.
– А проиграла бы она, – фыркнул Виктор, прекрасно понимая причину этой досады, – начались бы слезы-сопли перед всем преподавательским составом. Так что все очень даже по-джентельменски. Мы-то знаем, кому Пространство осваивать, а кому в итоге – детей рожать.
Прозвучало залихватски. Шовинизм тот еще. Гардон невольно улыбнулся и вспомнил, что даже не спросил Виктора ни о ребенке, ни о жене. «Эгоизм, – подумал он, – как ни крути. Я ведь кровью не истекал, лежа на диване, мог бы языком пошевелить лишний раз, ничего бы не отвалилось».
– Еще немного и она на стыковке засыпалась бы, – сказал Рэд, – повезло. Слишком высокая скорость на торможении, синхронизаторы визжали – здесь слышно было. Крутануло бы ее в реальных условиях. Такие номера только на учебных машинках и проскакивают.
– Да? – удивленно спросил Саймон. – А почему экзаменаторы не заметили?
– Не верит, – улыбнулся Виктор.
Стрэйк-младший покраснел.
– Вот уж чего не знаю, – сказал Рэд. – Я бы повторно прогнал.
– А у меня? – спросил юноша.
– У тебя – разгон короткий.
– Ага. А на первой отметке или на второй?
– На обеих. По-моему, на второй чуть лучше. Попроси запись с временной разверткой, сам увидишь. А так – молодец.
– Спасибо, господин капитан.
– Смотри, тебя ждут не дождутся, – Блохин кивнул на парней и девочку, стоявших чуть поодаль. Они переминались с ноги на ногу и отчаянно боролись с желанием подойти ближе и послушать разговор. Виктор чуть повысил голос. – А героиню дня угостите, сделайте широкий жест. Победителей не судят.
На эмблему АСП, поблескивавшую на плече Блохина курсанты сделали стойку. Но Виктор и Рэд уже направились к выходу.
– Представляешь, – все еще улыбаясь, продолжил Блохин, – подходит он к своим. Те ему: «это кто?», а он так небрежно: «капитан с бортинженером из АСП, на меня посмотреть приходили». Гарантированный столбняк. Представители Ассоциации здесь не появляются. У нас и так конкурс человек двадцать на место. Без опыта работы даже резюме не рассматривают. А Саймон мало того, что практику в АСП прошёл у Седого, так ещё сегодня ради него аспшники в Вышку пожаловали!
– Угу. Красиво. Отца-то не вернешь, – сказал Рэд и вспомнил глухой удар в динамиках, чуть шершавую оплетку штурвала «Гепарда» и свой безумный бой с истребителями. Ярко, во всех деталях, которые раньше все время ускользали от него.
– Эй, Рэд…
«Почему я дал себя уговорить, Джери! Испугался? Устал? Что, если бы мы все-таки пошли в паре или я один ушел на „Гепарде“…
– Ты-то хоть вернись, – пробормотал Блохин.
– Здесь я Вить, здесь.
Гардон споткнулся. Виктор крепко ухватил его за плечо.
– Только не падай!
– В самом деле… Упасть тут только осталось.
– Что случилось?
– Отпусти! Ничего не случилось.
– Давай-ка мы лучше присядем, – предложил Виктор.
Под яркими зонтиками летнего кафе резвилась молодежь.
Рэд смерил взглядом расстояние, оставшееся до лифтов стоянки.
– Нет. Пойдем к машине, немного осталось… Как твоя Татьяна с малышом?
– О! – Блохин многозначительно поднял палец, – проснулся? Танька боится пополнеть. Ребенок спит, орет и трескает молоко, – Виктор помолчал и добавил уже серьезнее. – Я только сейчас начинаю понимать, почему Стрэйк так носился с Джоем, никогда на него не орал и с мостика не вышвыривал, в отличие от некоторых.
– И почему?
– Тебе еще рано. Не поймешь. Жизненного опыта маловато.
– Ничего себе, – хмыкнул Рэд, – от кого я это слышу? И потом я Джоя с мостика не вышвыривал. Один раз только и выставил, причем за дело. По-хорошему – так тебя тоже надо было выставить. Вахту на себя брать не захотел. Пойдем уже. Нормально все.
Виктор улыбнулся.
– То-то он двое суток покрывался зелеными пятнами при одном твоем появлении. Педагог.
– Перестань. Я тоже хорошо к нему относился. А из Стрэйка бы получился классный инструктор „Вышки“. Зачем я его тогда уговорил? Не пошел бы со мной – остался бы жив.
На обратном пути Рэд принялся выяснять в справочной Инспекции движения, когда и как ему можно будет забрать машину, ожидавшую своей участи на штрафстоянке. Согласно действующему законодательству владелец, лишенный права управления независимо от причин, мог либо продать свое транспортное средство, либо дать согласие на „принудительный автопилот“. Тогда перепрограмированное авто, отмеченное соответствующей символикой, возвращалось хозяину. Водителю машины с установленной программой принудительного автопилотирования оставалось только сесть в салон и обозначить пункт назначения, после чего машина начинала движение в заданном направлении с соблюдением всех правил дорожного движения, не доставляя никаких хлопот остальным его участникам.
– Зачем это тебе машина понадобилась? – подозрительно спросил Виктор.
– Визит вежливости нанести своему непосредственному руководителю, – усмехнулся Гардон. – А заодно – узнать, чего я еще стою как космолетчик.
– Рэд, не делай этого, – неожиданно резко сказал Виктор, – по крайней мере, сейчас. Что за мазохизм? Ты не знаешь, что тебе скажет Дорвард?
– Нет.
Больше за всю дорогу Гардон не проронил ни слова. „Как отрезало, – подумал Виктор, – полтора часа общения и все. Хлоп! Как будто люк закрыли. Куда еще тебя стаскать, чтобы ты снова ожил? В диспетчерскую орбитального космопорта? В
