Никого.
Я успела скатиться вниз, прежде чем дверцы снова захлопнулись, просунула ногу, а потом спешно нажала на кнопку этажа, выше своего на два, не на один.
Чужая лестничная площадка была незнакомой и не очень приятной, дом не новый и жители уже успели подгадить ремонт. Синие стены в маркерных надписях, в жестяной банке, приделанной к перилам, окурки.
Пахло сигаретами.
Я старалась идти мягко, почти касаясь спиной стен, но пуховик, как назло, шуршал своей синтетической тканью на каждом шагу. Жаль, что я не догадалась сразу ее снять, сейчас уже поздно, только шуму наделаю лишнего.
И сердце билось так громко, и я думала, что меня всенепременно должны услышать из-за него. Один шаг, второй, третий. Миновала один этаж и остановилась, вся обращаясь вслух.
Рука, сжимавшая баллончик, вспотела, во рту пересохло. Я осторожно перенесла вес с одной ноги на другую, заглядывая вниз через перила лестницы.
Сейчас как увижу, что кто-нибудь смотрит на меня в ответ…
Но там никого не было. Я выдохнула, но радоваться ещё рано.
Вставила ключ в замок, осторожно его поворачивая. Бесшумно все равно не выйдет, но резкое звуки били по нервам, я и заорать готова была в любой момент, ей-богу.
Замок поддался привычно туго, я переступила порог квартиры, не спеша закрываться, одна нога здесь, одна — все ещё в подъезде.
На первый взгляд дома меня никто не поджидал, насколько я могла видеть. От облегчения все силы меня покинули, я на банкетку присела.
Что дальше делать? И дома страшно, и за пределами квартиры тоже. Жаль, я не могу трансгрессировать прямо на вокзал. А ещё лучше — на южный берег, под пальму.
Куртку стянула, повесила ее на крючок, посмотрела на себя в зеркало и замерла. В отражении, за спиной чемодан.
Я его точно здесь не оставляла. И снова липкий страх, от которого волосы на затылке дыбом поднимались.
Все в квартире было так и одновременно не так, как я оставляла. Вещи сдвинуты чуть-чуть, газеты из почтового ящика — видимо, их рассыпали, а потом сложили, пытаясь придать форму аккуратной стопки, но не так, как это делал Леша.
Дверной коврик, даже он слегка сдвинут в сторону, не по плитке на полу.
Я прошла на кухню, в ванную, везде следы того, что здесь были люди, чужие.
Дом окончательно перестал быть надёжной крепостью.
Я посмотрела в глазок, площадка была пустая. Схватила чемодан, куртку, тянуть дальше уже некуда.
Записок никаких оставлять не стала, только ключи бросила вместе с мобильником на тумбочку. Вместе со всеми фотографиями, сообщениями от мужа, вместе со всем, что у нас было за пять лет.
Прости, пожалуйста, мой хороший.
Ты такого не заслужил совсем.
Слез не было, плакать я не умела. Вышла, развернулась, чтобы дверь закрыть на защёлку, поудобнее чемодан перехватила.
И из-за переживаний только в последний момент заметила, как за спиной мелькнуло что-то неясное.
Резкий захват, и на лицо, закрывая рот и нос, опустилась большая ладонь в кожаной перчатке.
Глава 19. Максим— Не кричи, — шепнул Регине на ухо, — кивни, если не будешь, и я отпущу.
Отпускать не хотелось. Ее тело, даже укутанное в огромный пуховик, возбуждало. Я прижимал ее к себе, ощущая эрекцию. К счастью, головная боль поддалась таблеткам, и теперь я мог чувствовать что-то ещё, кроме нее. Например, вожделение.
Рядом с Региной становилось тяжело управлять собственными мыслями. Хотелось отдаться власти демонов, втолкнуть ее в квартиру, задрать пуховик, стянуть джинсы… Так, стоп, это не очередные фантазии, в которых я мог творить с ней все, что вздумается.
Это реальность, пусть и кажущаяся ненастоящей. Слишком сладко мне было.
Я дождался, когда Регина кивнет в знак согласия головой, и только после убрал ладонь от ее рта. Теперь, надеюсь, она не станет кричать на весь подъезд.
Регина развернулась, и мы оказались лицом к лицу. Так близко, в полутьме подъезда. Мне хотелось коснуться ее лица, нежной кожи щек, но я оставался неподвижным, дышал только глубоко, словно пытался запомнить запах ее духов. Удивительно, но она выбрала крепкий аромат, почти мужской или унисекс, я в этом не сильно разбирался. Но ей он удивительно шел. При всей своей внешней хрупкости, тонкокостности, она не была слабой. Напротив, я чувствовал ее внутреннюю силу, и этот контраст заводил ещё больше.
Она смотрела на меня, гневно сверкая глазами, готовая, несмотря на свое обещание, начать громко возмущаться. До того, как она откроет рот, оставались мгновения, но я опередил Регину:
— В твоей квартире были люди, — я знал это доподлинно, — внизу нас ждут. Уходить будем через крышу. Сейчас, молча и быстро.
Мне удалось ее сбить с толку. Она всё-таки приоткрыла рот, но ничего не сказала. Повела шеей, пытаясь заглянуть мне через плечо, потом перевела взгляд на чемодан, ручку которого сжимал до белизны в пальцах. Они контрастировали с темным пластиком, тонкие, аккуратные пальцы.
Я прятал свои в перчатках.
— Идём, — я перехватил из ее рук чемодан, целую секунду мы касались друг друга, пока Регина не отдернула ладонь. Я сделал шаг к лестнице, стараясь издавать как можно меньше звуков, а она так и осталась стоять. — Второй раз предлагать помощь не буду.
Она все ещё колебалась. Я не стал ее подталкивать дальше, за меня принять решение помог заработавший лифт. Он остановился на нашем этаже, и Регине хватило доли секунд, прежде чем дверцы распахнутся, выпуская пассажира.
Мы бросились к лестнице, в последнее мгновение прячась из поля зрения человека внизу. Мы не двигались, я закрывал собой Регину, готовый стоять так вечность. Раздались шаги, негромкий звук от ключей на связке. Кто-то открыл дверь.
Чужую.
— Сосед, — облегчённо вздохнула Регина.
— В этот раз повезло. Они видели, как ты входила в подъезд, у нас немного времени.
Это подействовало. Из ее глаз исчезло сомнение, на смену ему пришло решительное выражение. Регина обошла меня и стала первой подниматься наверх.
Пешком мы преодолели несколько пролетов; все это время в подъезде стояла тишина, изредка нарушаемая звуками, долетавшими с улицы. Когда мы остановились возле входа на технический этаж, забранного решеткой, она обернулась ко мне:
— Здесь закрыто на засов.
Амбарный замок соединял дужки двери, и на первый взгляд казалось, что дальше не пройти. Но только на первый.
Я бесшумно опустил чемодан, чуть повернул замок и осторожно потянул решетчатую дверь на себя, одновременно приподнимая ее наверх.
Она тихо скрипнула.
