что нет.
— Понятно, что мы должны делать?
— Наблюдать. Если увидите, что человек проигрывает, тогда спасите его.
— Так точно.
***
Лотэйр не был сильно удивлен тому что не умер. В тот момент его это не волновало. Единственное, о чем были мысли Лотэйра, так это о том, как продолжить бой. Продолжить несмотря ни на что. Его бинт полностью пропитался кровью. Из него она текла не останавливаясь. Чтобы продолжить бой нужно было сделать это. Его левая рука из последних сил тянулась к бинту. И вот кое-как Лотэйр дотянулся до конца бинта и дернул его. Даже такой слабой силы хватило, чтобы бинт сам раскрылся. Кровь из руки потекла еще сильнее. Затем она как к магниту потянулась к открытым ранам. Прям на глазах раны исцелялись. Для полного восстановления понадобилось лишь пару секунд.
После восстановления Лотэйр встал. Его глаза покрылись кровью и из них как слезы текла кровь. Он быстро подбежал к своему одати и взял его в руки. Тем временем Гантрам решил перехватить Лотэйра колющим ударом, однако Лотэйр без колебаний отбил атаку. Гантрам решил победить неожиданностью. Он резко раскрыл лезвия и решил провести рубящий удар. Лотэйра этот удар не испугал. Он без колебаний встретил своим одати вражеский эсток.
***
Фогт шел быстрым шагом по коридору Рейхстага. Его кое-как впустили, так как у него не было разрешения, однако он настоял на том, что сейчас экстренное положения, поэтому сейчас не до формальностей. Штурмовики впустили его.
И вот теперь Фогт шел по коридору. Он знал куда идти. За последнее время он здесь часто бывал. Фогт подошел к нужной двери и открыл ее, а затем зашел в кабинет. В кабинете был длинный прямоугольный стол. В дальней от двери части стола сидел Гиммлер. Неподалеку от него стоял его советник, который смотрел в окно. Гиммлер сначала удивился приходу незваного гостя, однако затем понял кто перед ним и успокоился. Гиммлер первый начал разговор:
— И зачем вы так грубо прибыли сюда, оберштурмбанфюрер Фогт?
— Рейхсфюррер, вермахту на передовой нужна помощь, — сказал Фогт
— Да? И из-за чего?
— А вы разве не слышали сирену, которую я попросил включить?
— Так это ты ее попросил включить?
— Да.
— Теперь я понял какой идиот решил ее включить.
— Почему…
— Потому что в Берлине нет ни одной твари. Зачем тогда нужно включать сирену и объявлять военную тревогу?
— На всякий случай.
— На всякий случай? Знаешь куда себе засунь свой случай?
— Да.
— Ну это хорошо. Так что там происходит на передовой?
— Прорыв тварей. Я отправил часть сил вермахта туда.
— Кто тебе давал разрешение на это?
— Никто, однако си…
— Ага, ситуация была экстренная. Слышал я много раз такие слова.
— Как и я от вас… — шёпотом сказал Фогт.
— А?
— Я говорю, что хоть солдаты и победят их, однако нам нужно снизить потери среди них.
— И как ты это предлагаешь сделать?
— Я сначала предлагаю отправить все оставшиеся силы вермахта на передовую…
— Прям все?
— Да.
— А что если враг пробьет стену в другом месте, то что нам тогда делать?
— Я имел ввиду лишь тех, кто в данный момент не защищает Великую Бранденбургскую стену.
— Ммм… Понятно. Это все равно не дало ответ на мой вопрос, однако я продолжу тебя слушать.
— Так же я хотел бы бросить на передовую членов СС.
— Ты еще скажи, что я должен туда же бросить троицу императорского отряда.
— Да.
— Ты серьезно?
— Да.
— Ахаха… Господин Фогт, вам не кажется, что вы требуете вещи большие чем позволяют ваши полномочия? Вы с каждым разом все большего и большего требуете. Например, пару дней назад вы требовали передать вам дело некого Лотэйра. Мне кажется вы крайне неблагодарны. СС вырвал вас из дна, а вы вот так себя ведете. Видать эйфория высокой жизни захлестнула вас, и вы подумали, что всемогущи. Однако вы не всемогущи. В этом мире есть люди выше вас. Вам напомнить о вашем прошлом?
— Не надо.
— А я думаю, что надо. Ваша семья была полна вредителей. Они в далеком 1934 году открыто выступали против фюрера. Понимаете? Против самого фюрера! Они ходили по улице с листовками и критиковали нацистскую власть. Мы поймали вашу семью. Вы все жили в одном доме. Мать, отец, дочка с сыном. Всех вас решили отправить в газовую камеру, однако тут вмешался доктор Геббельс. Он решил, что в целях пропаганды нужно спасти детишек из рук родителей, у которых промыты мозги еврейской пропагандой, и взрастить показательных граждан. Тебя отправили в СС. У тебя был ошеломляющий карьерный рост, который освещался в СМИ. Он был достигнут благодаря доктору Геббельсу. Однако твою сестру мы не могли отпустить просто так. Ей нужно было как-нибудь отплатить за свою свободу. Я ее отдал кое-каким членам СС, чтобы те сказали, чем ей нужно отплатить. Напомни, что с ней сделали?
— Ей отрезали соски, изрезали промежность так, что теперь она вся в шрамах, а также ей отрезали язык. С тех пор она страдает каким-то психическим расстройством.
— И где она сейчас?
— Проживает у меня дома.
— Ну вот. Ты вдвойне нам не благодарен. Ее из-за расстройства должны были убить, а вот видишь оставили в живых.
— Мне кажется мое прошлое не связанно с сложившейся ситуацией.
— Возможно, возможно. Однако, напомнив кто ты, я охладил твой мозг перед дальнейшим рассуждением. Я не могу перебросить все силы вермахта на передовую по двум причинам. Во-первых, в случае если будет прорыв в другом месте, то мы не сможем на него ответить. Во-вторых, патроны и снаряжение требует для производства большее количество ресурсов и времени чем потребительские товары. Отправив оставшиеся силы, мы потеряем больше снаряжения и патронов чем если бы не отправляли. Потратив их, нам нужно будет их восполнить за максимально короткое время. Для этого мы снизим количество производимых потребительских товаров. Из-за этого народ может начать беспорядки.
— Однако если мы не отправим подкрепление, то умрет больше людей. Из-за их смерти тоже начнет бунтовать народ.
— Ты не прав. Умрут не люди, а солдаты. Их задача заключается в смерти. Если они умрут, то их близкие пожмут плечами, сказав, что он военный, так что не удивительно. Далее. Ты предлагаешь отправить на передовую штурмовиков СС. Увы, но я и этого не могу сделать. После того как фюрер ослаб, все члены партии начали грызню между собой за должность замфюрера. Из-за этой борьбы умер доктор Геббельс, Рудольф Гесс, рейхсмаршал Геринг, от которого мне перешло управление вермахтом. Я мог бы умереть в любой момент
