чтобы сбросить его на пол. Если мне повезет, и он попадет в свободный квадрат, то я просто подойду и подберу его. Два раза я промахивался, активировав при этот какие-то заклятья, которые здорово полыхнули в месте попадания в их линии камней. Хорошо еще они не детонировали при активации одного из них. Все-таки я, наверное, ошибался, думая, что в этом ворохе, напичканных в пьедестал и его подходы заклинаний не найдется парочки жизнеугрожающих. Надеюсь, моим новым товарищам повезет с заданием, потому что терять их и стараться наладить контакт с другими кандидатами на острове, сплотиться или влиться в очередную группу — было делом практически нереальным.
Наконец, мне удалось сбросить вожделенную добычу на пол. Подойти и поднять его было делом пяти минут. Затем начался муторный путь назад. Когда я вывалился из пещеры и посмотрел на солнце, то не удержался и присвистнул. Судя по всему, прошло уже часа три с того момента, как я сорвался с крыльца. Все-таки времени, выделенного нам, оказалось даже маловато. Может и есть тут тот, кто обладает способностями влиять на время, но играет он точно на другой стороне. Хоть убей, не понимаю, на каком этапе мог потратить пару часов.
Я бросился бежать в обратном направлении, засунув пульт во внутренний карман куртки, на которую расщедрились наши мучители.
Выскочив из-за поворота на тропинку, идущую вдоль оврага, я остановился, глядя, как с камня поднимается Ясуда и направляется в мою сторону, недобро сверкая глазами.
— Я уж думал, что ты никогда оттуда не выйдешь. Надо же, умудрился пройти испытание, и ни одной подпалины. Я в свое время несколько сильных ожогов получил.
— Что тебе нужно от меня? — я попятился.
— Ты же сам знаешь, — он криво улыбнулся. — Ублюдки Оши всегда проходят испытание, и не в моих интересах оставлять тебя в живых, ожидая, пока ты хотя бы частично сольешься со своим даром и примешь достойный воина внешний вид. И ты сам задал вчера вопрос, почему все еще жив. Сейчас я это исправлю, а ты лучше не сопротивляйся, и будет не так больно, — на его ладони засверкал огненный шар, который сразу же полетел в мою сторону.
Ну уж нет, один на один я попробую посопротивляться, тем более, что ты так хорошо и удобно стоишь на самом краю обрыва. Мне удалось уклониться от огненного шара. Слишком медленно тот летел. С такой скоростью полета только слепой паралитик бы принял огненный заряд на себя. Шар врезался в дерево, которое тут же загорелось. Ясуда выругался и принялся его тушить, наверное, наказание за дерево было куда страшнее, чем за еще одного ученика.
Я же, не дожидаясь, когда Ясуда отвлечется на меня и создаст новый шар или что-нибудь такое же убойное, но быстролетящее, я наклонил голову и бросился на него. У меня был только один шанс, и я попытался его реализовать. Драться, доказывая, что тоже не пальцем деланный, я не собирался. Просто подбегая, нагнулся еще ниже и как следует ударил его лбом в живот. Не знаю, было ему больно или нет, но Ясуда не ожидал подобной прыти от новенького, и не сумел сориентироваться. Нелепо взмахнув руками, послав очередной огненный шар в стратосферу, он с громким криком начал заваливаться спиной назад. У него еще был шанс выправить равновесие, к тому же этот гад попытался схватить меня, чтобы, если падать, то вместе, но я резко упал на землю плашмя, и, обхватив, его за колени, придал вектор падению и ускорил его.
Крик Ясуды отразился от стен оврага и умчался куда-то вглубь острова, я же встал на дрожащие ноги и быстро вытащил пульт. Убедившись, что с ним ничего не случилось, поспешил к наставнику, потому что время, отведенное мне на задание, почти вышло.
Глава 7
Нам выдали часы. Точнее не так, в каждой комнате появились часы, чтобы мы могли ориентироваться во времени. Хотя полной изоляции от внешнего мира не было, поэтому, спустя неделю, во времени суток, не без помощи Арэту, я уже мог ориентироваться по расположению солнца. Вскоре я понял, что часы появились в комнате не просто, чтобы облегчить таким образом нам жизнь, а как бонус и небольшая награда, после выполнения очередного задания. Прошло вот уже три недели после того, как мы раздобыли пульты, но включить мониторы нам разрешили только с сегодняшнего вечера. Часы позволяли отследить время, когда можно было подключиться к всемирной сети и посмотреть хотя бы новости. И времени на просмотр интересующей информации было ровно шестьдесят минут в сутки, и за временем, проведенным в сети, следил сам кандидат. Я даже не поинтересовался, что будет, если мы задержимся в засасывающем водовороте вороха информации даже на минуту. Тут одно наказание, чего лишний раз сотрясать воздух.
За прошедшее время мы сталкивались с другими кандидатами только один раз. Их было пятеро, нас трое. Но мы были одной командой, а они просто пришли вместе. Итог был закономерен, мы их победили. Далось нам это вовсе не легко и просто, но все же результат был весьма неплох, особенно, учитывая то, что мы выжили. Потрепали нас тогда знатно, но это происшествие было для меня весьма полезным в том плане, что я понял про себя одну вещь — я не просто видел проявления магии, а мог на них влиять. Правда влияние было однонаправленным, если я не применял дар в качестве генератора заклинаний, а просто пытался влиять на видимые мне проявления магии руками, то это приводило к разрушению нитей заклинаний. Это было настолько ошеломляющее известие, что я сначала долго приходил в себя, а потом начал потихоньку эту свою способность развивать. У меня появился слабенький, состоящий из одних «если» план. Но его реализация зависела лишь от того, смогу ли я повлиять на непростое украшение на шее у себя и членов моей команды. Мне нужно было выделить узел, который отвечал за передачу сигнала об уничтожении на активатор встроенного в контур заклятья. Вот этот узел и нужно будет уничтожить в первую очередь, остальное потом, когда очутимся в относительной безопасности.
Во время той самой стычки не только я один открыл для себя новые возможности собственного дара. У Кэтсу произошел спонтанный выброс, который чуть не похоронил всех нас, но вслед за этим, потоки его дара сплелись в определенный контур и, наконец, выделились хотя бы во что-то более узнаваемое, нежели бесформенное черное нечто, которое, увеличиваясь в размерах, превратилось в огромную
