транспортов. А сам контр-адмирал сможет расположиться с комфортом на вспомогательном крейсере «Днепр», и с помощью второго крейсера «Риона» будет конвоировать столь большой караван. Да, два вспомогательных крейсера для охраны маловато, но так ему приказано присоединить к отряду еще одну такую парочку. Ведь «Терек» и «Кубань» ушли в Токийский залив, и есть шанс их там отыскать по дороге, благо стоят мощные радиостанции, и отправить позывные можно из нужных квадратов, что отмечены на карте.
— Так что смело проходите Цугарским проливом — кроме миноносцев и парочки вспомогательных крейсеров у противника там никаких сил нет, все стянуто к Цусимскому проходу, где состоится генеральное сражение. Так что против вас неприятеля не будет — идите смело!
— А если вражеский крейсер нападет?! То, что мне тогда делать в столь опасной ситуации?!
— Атаковать сразу и без промедления любой вооруженный пароход противника. У вас два крейсера, еще два присоедините по дороге — ладно, пусть один. Имея три вымпела против одного стоит атаковать незамедлительно. Причем вражеский капитан будет видеть за вами столбы дыма от двух дюжин транспортов. Самураи, конечно, отважные люди, но не до такой же степени сумасшествия. Вы бы рискнули бы напасть на вооруженном пароходе на эскадру, где явно могут быть боевые крейсера среди транспортов?! Японцы делают себе харакири, но не таким экзотическим способом!
— Придайте хотя бы один бронепалубный крейсер, Дмитрий Густавович — хоть мой «Олег», или «Дмитрий Донской». С крейсерами ладно, но в Цугарском проливе, как вы сказали, несколько отрядов вражеских миноносцев — а эта полтора десятка, если не два!
— Мне в эскадренном сражении потребуется каждый боевой корабль, — уже сухим голосом отрезал Фелькерзам, столкнувшись с таким детским вымогательством, наивным до жути — от кого он только такого нахватался, чтобы до преклонных лет сохранить подобную ясность мысли.
— У вас под командованием два крейсера, еще два вы легко найдете по дороге. Еще десять транспортов, а почти все они принадлежат Добровольному флоту, вооружены противоминной артиллерией! И не два десятка миноносцев, а десяток в худшем случае, а на ваших крейсерах 120 мм пушки Кане — они их в лохмотья размолотят. Да вот еще что — пролив проходите или вечером 16-го, или утром 17-го, когда светло. Впереди пустите два транспорта, что в балласте с эскадрой пойдут.
— Для чего, Дмитрий Густавович?!
— В узком месте пролива японцы минные банки выставили по несколько штук в связке, в кабельтове, а то и двух, друг от друга. Если пароходы подорвутся, то очистят дорогу всей эскадре — не жалко потерять, все равно порожняком плывут и самые худшие. Как выйдете из пролива, так вас там наши крейсера будут поджидать — они и сопроводят до Владивостока.
— А если сам адмирал Того нагрянет со своими броненосцами, или подойдет Камимура с крейсерами?!
— Поверьте на слово — им не до того будет, вот такой каламбур получился. Да и угля в ямах останется мало — они ведь на бой выйдут, перегружать себя не станут. Да, вот еще что — если на каком транспорте с углем произойдет поломка в машине, и он будет тормозить всю эскадру — смело отправляйте такой на Камчатку, или в обход Сахалина с севера, и в устье Амура, к Николаевску. Уголь везде потребен, а иметь лишнюю станцию для бункеровки наших боевых кораблей не помешает.
Фелькерзам остановился, передохнул — он сильно устал, а день только начался, обещает быть весьма долгим и напряженным. Посмотрел на контр-адмирала Небогатова — тот все время сидел молча, лишь искоса поглядывал, причем со спрятанной в бороде улыбкой на Энквиста. С ним он учился в одном классе Морского кадетского корпуса — мир морских строевых офицеров удивительно тесен, подавляющее большинство из них прошло именно через это единственное заведение.
— Да, вот еще что, Оскар Адольфович — капитана 2 ранга Истомина за пораженческие разговоры и высказанное желание сдаться неприятелю, вместе с двумя отщепенцами, посадить на тот пароход, что пойдет тралить собой минное заграждение. Его дядя, герой обороны Севастополя, сильно бы огорчился от поведения племянника. Если пароход подорвется — их не спасать, пусть плывут к японцам, туда трусам и дорога. Судить их не буду — пусть сама судьба распорядится.
Фелькерзам посмотрел на Энквиста тяжелым взглядом — он то прекрасно знал, что тот в реальной истории попросту бросил вверенные ему транспорты и старые тихоходные крейсера, и сбежал на Филиппины, до которых было идти втрое дальше, чем до Владивостока. И струсившего адмирала под суд не отдали — и так позор сдачи броненосцев Небогатовым потряс всю страну, чтобы начинать еще одно судебное дело, дискредитирующее власть предержащих…
Командующий 3-й Тихоокеанской эскадрой контр-адмирал Н.И. Небогатов
Гибель броненосца "Князь Суворов"
Глава 15
— Я несколько иначе смотрю на морское сражение, Николай Иванович, — негромко произнес Фелькерзам, пристально смотря на Небогатова. При всех положительных чертах, тот, обладая огромным опытом моряка, имел всего лишь один отрицательный момент — не имел внутреннего стержня военного, готового сражаться с врагом до победного конца.
Да и откуда взяться этому стержню, если боевого опыта у него не имелось, как и у других русских моряков, что через два дня пойдут в свой первый бой. А противник против них опытный, ветераны нескольких сражений с русскими — с 1-й Тихоокеанской эскадрой и отрядом Владивостокских крейсеров. Большая часть старшего командного состава японского флота вообще начинала воевать еще с китайцами, и та война, победная от начала и до конца, не могла не придать им уверенности в собственных силах.
А вот с русскими моряками все обстояло с точностью до наоборот — находящиеся сейчас на палубах офицеры и нижние чины «пороха» не нюхали. И, несмотря на всю браваду большинства лейтенантов и мичманов, ведь молодости свойственна самоуверенность, которая слетает махом после нескольких кровавых уроков, реального победного настроя на сражение не имели. Дойти бы до Владивостока, и при этом лишь немного пострелять по врагу, и хватит. Как бояре во времена первых московских царей — «служить бы тебе, государь, сабельку из ножен не вынимая».
К тому же практически все хорошо запомнили участь Порт-Артурской эскадры, гораздо более сильного боевого формирования, чем то наспех отправленное в дальнее плавание сборище совершенно разнотипных кораблей, укомплектованных наполовину призванными из запаса матросами, что сейчас шла в Цусиму, прямиком к смерти. Да еще под командование адмирала-неврастеника, который за долгий переход не удосужился обратить внимание именно на «боевой дух» своих подчиненных. Веры такому полководцу нет ни на грош — их
