Девушка нахмурилась:
– Ты обещал мне завязать с этими драками! Это опасно! – И притопнула ножкой в идеально белой кроссовке фирмы Adidas.
Эти кроссовки на пыльной грунтовке под мостом смотрелись чужеродно, как и Маша Князева рядом с сыном алкоголички. Они совершенно не подходили друг другу, но были вместе…
Давыдов до сих пор понять не мог: как такая принцесса подпустила его к себе? Что ее держит рядом?
– Я завяжу, – мрачно выдал он. От своих планов Иван старался никогда не отступать. – Еще несколько боев – и уйду.
– Куда только Малконский смотрит? – возмущалась Манюня. – Тебе на соревнованиях выступать! А если покалечишься?
Парень лишь хмыкнул:
– Здесь завязаны серьезные бабки, принцесса. Я не могу подвести людей.
Он не стал добавлять, что Малконский сам крышует такие вот уличные бои и хорошенько прокачивает деньжата на тотализаторе. Не хотел разбивать розовые очки Манюни раньше времени, пусть продолжает думать, что все вокруг добрые самаритяне, а он позаботится, чтобы в ее идеальном мире царила идиллия.
– Мне нужны эти деньги, – добавил Иван, когда девушка ничего не ответила.
– А мне нет! – резко выкрикнула она. – Мне ты нужен, Ваня! Живой и здоровый! Понятно?
Давыдов рванул к Манюне и запечатал ей рот поцелуем.
Напиться не мог ее дыханием!
Ей не нужны были его деньги, зато ему очень даже. Надоело барахтаться в дерьме, в котором родился. Если судьба дает шанс выбиться в люди, Иван ухватится за него зубами! Жилы рвать будет, но своего добьется!
Достаточно того, что Князевы против их отношений: где он и где их дочь, это понятно. Но Манюня привыкла к хорошей жизни, и Давыдов ей обязан обеспечить все, что она только захочет.
– Ты мне тоже очень нужна, принцесса, – признался, прижавшись лбом к ее лбу после затяжного поцелуя. – Победа будет за мной.
– Мне страшно, Вань, – выдохнула Манюня, вцепившись пальчиками в его ветровку. – Что, если…
– Никаких если, – тут же перебил ее страхи он. – Все будет хорошо. Ты мне веришь?
– Верю, – без раздумий ответила она.
– Продолжай верить. – Иван пригладил ее шелковистые волосы, которые растрепал ветер. – Хочешь, Ольку возьмем на бой?
– С чего вдруг? – округлила глаза принцесса. – Ты же против нашей дружбы с Лёлей…
Он вообще ни с кем ее делить не хотел, ни с какими Лёлями и подавно.
– Если с ней тебе будет спокойнее, то пусть приходит.
Этот бой дался ему тяжело. Рубанок, падла, знал, куда бить, целился по коленям, пытался пробить в печень и по почкам.
Иван пропустил удар в голову и едва не провалил бой. Сквозь звон в ушах его на плаву держало лишь обещание Манюне. Он должен ей победу – и он ее получит.
Хук Рубанок блокировал, закрылся, а вот апперкот пропустил. Брызги крови стали предвестниками удачи Давыдова. Еще один удар без передышки отправил противника на лопатки. С импровизированного ринга в подвале химкомбината самостоятельно Димка уже не поднялся.
Толпа взревела криками и аплодисментами.
– Молодчина, парень, – похлопал его Малконский по плечу, подавая полотенце, чтобы утереть кровь. – Еще несколько таких удачных боев, выигрыш на соревнованиях, и я подумаю советовать тебя на контракт за бугор.
– Спасибо, тренер, – сказал он, а глазами уже Манюню выискивал.
Кто-то из персонала должен был провести ее в раздевалки после боя. Давыдов поспешил туда.
– Ваня! – Его девочка кинулась к нему прямо с порога.
– Какая с*ка тебя обидела? – нахмурился он, увидев заплаканную принцессу. За ее спиной маячили Олька и Матвей Малконский – ублюдок тренера. Постоянно за его Манюней увивался, скот!
И проучить не проучишь как следует. Вряд ли Малконский-старший останется его продвигать, выбей Давыдов зубы его сынку. А хотелось.
– Никто, Ванечка. Просто страшно очень было за тебя, – погладила она его по плечу, и вся злость, что поднялась наружу от мордобоя, разом схлынула.
Только Манюня могла его успокоить одним взглядом, словом или прикосновением. Его принцесса.
Этой же ночью Машка стала его по-настоящему.
Он хотел снять номер в гостинице, украсить постель лепестками роз, заказать шампанское. В общем, выложиться на все двести процентов, только бы оправдать романтические ожидания принцессы.
На деле же все произошло в гараже, в котором он частенько ночевал, сбегая подальше от пьяных будней мамаши. Без роз, без романтики, но Иван убедился, чтобы Манюне все понравилось.
Ее первый раз и для него был особенным.
Трахался он умело, а вот в любви оказался полным лузером. Здесь они с Машкой шли наугад, вместе и за руку.
* * *
– Перед тем как подписать документы, я хочу убедиться собственными глазами, как работает «Гранд», – твердо заявил Иван Зуварову после ночи раздумий.
– Прилетай, конечно. Все покажу! – тут же согласился будущий партнер, не желая терять собственную выгоду.
Он и прилетел, со Славной. А утром выставил еще одно условие – гений мысли!
– Дай мне должность директора, – сказал партнеру аккурат перед тем, как поставить свою размашистую подпись в договоре.
Зуваров был мужиком дельным, акулой бизнеса, но таких раскладов никак не ожидал. Маленько прифигел от желаний Давыдова – это Ивану сразу стало ясно.
– Хочешь пустить по миру? – надо отдать ему должное, сказал без претензий, с толикой юмора в голосе.
– Не так выразился, Борис, – ухмыльнулся Давыдов. – Позволь мне сделать вид, что я директор. На время.
Иван в двух словах рассказал свой адский план, что сложился у него за эту бессонную ночь воедино, как пазл.
– Даже спрашивать не буду, зачем тебе это понадобилось, – хмыкнул Зуваров.
– Не спрашивай, – кивнул Иван. Так было даже лучше. Признаваться партнеру, что весь спектакль будет разыгран из-за бабы, с которой мутил в юности, не хотелось.
– Сколько времени тебе надо?
– Три недели, я думаю, хватит, – уверенно заявил Давыдов.
Он решил, что этого времени будет достаточно, чтобы завалить Машку, какой бы она ни стала. Если осталась хорошенькой – приятнее для обоих. Даже если обабилась и вышла замуж – все равно снимет пробу!
Иван понял, что иначе не успокоится. Ему просто необходимо было доказать самому себе: принцесса такая же, как и все остальные телки, неба в алмазах с ней не будет.
