«Я, Агафья Евдокимовна Камышова, паспортные данные такие-то, сим заверяю, что всё, что происходило на квартире Владимира Фёдоровича Кременя…» — дальше почти тем же текстом. Дата. Подпись. И, зачем-то, такой же квадратик рядом с подписью.
— Не знаю, зачем квадрат, — пояснила Агата из-за спины. — Всегда его рисую, вместе с подписью. Люди просто думают, что это прибабах у меня такой.
Владимир повернулся к ней лицом.
— Вы, правда, думаете…
Она не позволила ему договорить. Шагнула вперёд, обняла и поцеловала. Так, что Владимир только чудом устоял на ногах. Едва успел вернуть «индульгенцию» на стол.
* * *
Едва она его отпустила, Владимир попятился и рухнул на диван. Агата шагнула к нему и уселась Владимиру на колени. Протянула ладонь и погладила по голове.
— Такое не подделать, — заметила она. — Я вас уже обнимала, я вспомнила ощущения. И целовала тоже, да?
— Было два раза, — заметил Владимир, не без труда возвращая способность здраво рассуждать. — Слушайте, вы же юрист. Вы, правда, думаете, что та индульгенция мне помогла бы?
— Конечно, нет, — согласилась Агата и, вновь придвинувшись, поцеловала его.
И не было у него сил ни оттолкнуть, ни сопротивляться… и снова рассудок на несколько секунд куда-то делся.
— Суд был бы на моей стороне, не сомневайтесь.
— Получается, что самое надёжное — убить вас, — кивнул Владимир, когда сумел снова говорить.
Агата покивала в ответ с самым серьёзным видом и поцеловала его в третий раз. На этот раз ясность мышления почти не пропадала. И отпускать Агату не хотелось, но пришлось.
— Но вы же не знаете, сколько я ещё успела бумаг написать, и куда именно их дела? — сочувственно посмотрела Агата, держа Владимира за плечи.
— Вы же мне скажете, где они? — Владимир и глазом не моргнул. — Паяльник, утюг и тиски у меня точно есть. Насчёт наручников и паяльной лампы я не уверен.
Агата вновь покивала со всей серьёзностью, и случился четвёртый поцелуй. Самый долгий.
— Умеете уговаривать, — заключила Агата, вновь отстранившись от него, и… расхохоталась.
Владимир к ней присоединился. Они не сразу сумели успокоиться, долго сидели, смахивая с глаз слёзы и глядя друг дружке в глаза.
— Мы с вами стоим друг друга, — сообщила Агата, вставая с его колен и протянула ладонь, помогая ему подняться на ноги. — Оба психи. И вы обалденно целуетесь. Слушайте, я сейчас скажу, а то потом духу не хватит. Можно у вас пожить ещё немного? У вас нет девушки, я знаю. Хотя бы пару дней! — взгляд её стал умоляющим. — Правда, я не хочу в психушку!
— Оставайтесь, — согласился Владимир. — Тогда придётся какой-то минимум вещей вам купить.
— Можно попросить вас съездить ко мне домой? Я возьму самое необходимое. Мне одной страшно! — Агату передёрнуло.
— Давайте, — согласился Владимир и посмотрел на часы. Седьмой час вечера. Насыщенное выдалось воскресенье.
— Куда-то спешите? — тут же спросила Агата.
— Нет, — покачал головой Владимир. — Просто не верится, что уже вечер. Да, давайте сейчас и съездим.
* * *
Ехать было всего минуты три, но вдруг там вещей будет порядком. Дома у Агаты оказалось просторно, чисто и светло. И порядок. Владимир в очередной раз немного устыдился за собственный бардак. Вроде воздух свежий, солнечно, а в квартире было непонятно почему не по себе.
— Я сейчас! — пообещала Агата. — Холодильник заодно проверю, там могло уже что-то пропасть.
Одежда у неё в прихожей была почти вся в тёмных тонах. Готка, что ли? Хотя вряд ли, квартира в светлых тонах. И действительно, ходишь по ней, и словно холодком по спине пробегает. В чём тут дело?
Владимир не сразу заметил. В гостиной, у одной из стен ему померещилась дверь, замаскированная под стену. Владимир помотал головой, шагнул влево, вправо… Точно, как та дверь под кирпичи в закутке Управы. Подошёл, присмотрелся: если не знать, где искать, и не найдёшь. Ручки нет, а как её открывают?
— Агата, что это за дверь? — в конце концов позвал Владимир. Агата появилась из кухни, вытирая руки о полотенце.
— Какая дверь? — удивилась она. — Здесь нет…
Владимир нажал рукой на стену — край двери, она со звонким щелчком приоткрылась.
— Сдуреть! — покачала головой Агата. — Чулан?? Но я же здесь полный ремонт делала, даже стены малость переставляли! Не было чулана! А что там?
Владимир осторожно потянул дверь в сторону. Действительно, было похоже на чулан. Внутри пустые стеллажи, лампочка под потолком зажглась, едва внутрь вошли. Единственным предметом в чулане был чёрный чемодан на колёсиках.
— Там что-то есть! — Агата выкатила чемодан наружу. — Кодовый замок! Интересно… — Она повращала колёсики замка минуты две, и замок отщёлкнулся. — Сдуреть! Один из моих кодов подошёл! — Она решительно откинула крышку чемодана, прежде чем Владимир успел вмешаться.
Чемодан был заполнен на две трети. Коробки, пакеты. Похоже, в них одежда и обувь. Владимир сразу узнал ботинки «Ultimum», а что в остальных пакетах было неясно. Глаза Агаты округлились.
— Я ничего не понимаю, — призналась она. — У меня такие же ботинки. Суперские, ноги в них не преют, не устают, грязь не пристаёт. Не помню, где взяла, если честно. А это что, запас? То есть у меня и вправду провалы в памяти… — задумалась она. — Возьму чемодан с собой, — решила Агата. — У вас и разберу, можно, да?
Владимир кивнул.
— Всё, я закончила, можно уходить. Поможете донести?
* * *
— Это на хозяйство. — Агата положила на комод в гостиной стопку банкнот. — Вы уже и так на меня потратились. Нормально?
— Нормально, — согласился Владимир.
— Готовить не умею и не буду, — заявила Агата. — Могу по хозяйству помогать. Заодно ваш бардак маленько разгребу, если не возражаете. Так пойдёт?
— Пойдёт, — покивал Владимир.
Быстро всё происходит, подозрительно быстро.
— Слушайте, я понимаю, как это выглядит. — Агата подошла к нему вплотную. — Я не могу так сразу. Вы мне очень нравитесь, и я как будто всю жизнь вас знаю. Но я так не могу. Без обид?
— Без обид, — согласился Владимир. — Только если оба захотим. И без индульгенций, хорошо?
— Да, порвите её к чертям, — согласилась Агата. — Глупая была идея.
Владимир прошёл в спальню, Агата шла следом. Он порвал индульгенцию надвое, сложил половинки и порвал ещё раз, и бросил на стол.
Агата взвизгнула и отпрыгнула прочь: вновь поползли четвертинки, сворачиваясь и шурша, и вот перед ними лежит целенький лист. Ни надрыва, ничего.
— Что-что-что это было?! — Лицо Агаты стало белее мела. — Порвите его ещё раз!
