Но разве не этого я хотела? Близости с ним, свадьбы. Разве не сходила по нему с ума последние два года?
Внутри что-то сжимается. Колется и громко кричит: «Не этого!»
В дверь звонят, и я сползаю со стола, на который он успел меня усадить Витя. Поправляю юбку, майку, по пути стаскиваю с себя рваные колготки. Толкаю дверь и замираю в немом ступоре.
Клим. Что он тут делает?
– Нужно поговорить.
– О чем? – бормочу, а у самой сердце начинает биться чаще.
Шарашит по ребрам как бешеное. Грудная клетка переполняется этими ударами. Зрачки расширяются. Я чувствую, как кровь обильно приливает к щекам. Смотрю на него и совершенно не понимаю, что со мной происходит. Откуда это волнение?
Я рада его появлению. Рада, что он пришел. С ним всегда проще. С ним всегда по-другому. Это похоже на какое-то таинство. Только между нами. Слишком личное, почти интимное.
Клим подпирает плечом дверной косяк и сжимает мои пальцы. Мелкая дрожь покрывает руки, медленно расползаясь по всему телу.
– Я пришел за тобой.
Он втягивает воздух, немного запыхается, словно бежал сюда.
– За мной?
– Я уезжаю, Луиза, сегодня.
– Куда?
– Ты поедешь со мной?
Клим не отпускает мой взгляд. Смотрит в глаза. Они у него красивые, янтарные, такие чарующие.
– Я… я не могу. Я замуж выхожу. Ты же знаешь.
– Он не женится на тебе. Ты теперь ему неинтересна. У тебя ничего нет.
– Что ты такое говоришь? – шепчу и забываю дышать.
– Правду. Тебе не нужно здесь оставаться.
– Клим, у меня здесь брат. Витя сказал, что поможет забрать его из интерната, понимаешь… я не могу бросить Рому.
– Мы сами что-нибудь придумаем, – крепче сжимает мою руку и довольно резко тянет на себя.
Я теряю равновесие и влетаю ему в грудь.
– Ты мне нужна, – говорит совсем тихо.
Паника. Все, что я сейчас ощущаю, – это паника.
– Мы вернемся за Ромкой, слышишь?
– Я не могу…
Каждое сказанное им слово – убивает. Раздирает на куски. Скручивает внутренности и вытягивает артерии. Сердце отдает в груди болью. Мне всего восемнадцать, моя жизнь только началась, я была не готова ко всему, что произошло. Хотя разве к такому можно подготовиться?
Я не хочу выбирать. Просто не могу, но мне нужно. Впервые в жизни мне необходимо совершить взрослый поступок. Такой, который впоследствии повлияет не только на мою жизнь, но и на судьбу родного мне человека.
Позади слышится шорох. Отшатываюсь в сторону, чувствуя запах алкоголя, смешанный с мужским парфюмом.
Витина рука ложится на мое плечо, а Клим делает шаг назад. Вытягивает шею и играет желваками. Оборачиваюсь. Мельников стоит без рубашки, пряжка ремня на его брюках расстегнута.
Становится стыдно. Все это выглядит ужасно некрасиво. Я не хочу, чтобы Клим это видел.
Вяземский ухмыляется и с улыбкой на губах выдает следующее:
– Он все равно на тебе не женится, – качает головой в отрицании, – ты нищая и больше не вхожа в их круг, – кивает на Витю. – Счастья, – вздергивает бровь и обнажает зубы.
Больше он ничего не говорит. Разворачивается и просто уходит. Спускается вниз по ступеням, не используя лифт.
– Пойдем в дом, Лу, простудишься, – Витя отдирает меня от двери, а я… я чувствую, как падаю в пропасть.
Витя тянет меня в комнату. Его губы прилипают к моей шее, руки сдавливают тело и не дают пошевелиться.
Он оставляет на моей коже влажные следы от поцелуев, укладывая на кровать. Я смотрю в потолок и ничего не чувствую, я подавлена и разбита. В голове нет ни единой мысли. Все его действия проходят мимо меня.
– Давай, отпусти себя, Лу. Ты моя, – шепчет, а я каменею.
Он вдалбливается в мое тело, но оно на него не реагирует. Оно ни на что сейчас не реагирует. Сердце сжимается, я понимаю, что упустила что-то важное. Что-то, без чего я не могу представить свою дальнейшую жизнь. Кого-то…
Витя уезжает сразу же, только принимает душ. Ему кто-то звонит, и он снова спешит.
Киваю ему вслед, а как только за ним закрывается дверь, натягиваю пальто. Вдеваю босые ноги в длинные кожаные сапоги и еду на вокзал.
Я не могу закончить наше с Климом общение так. Не хочу рвать все на такой ноте. Он дорог мне. Он всегда был мне дорог. Как я без него справлюсь со всем, что на меня свалилось? Как? Стираю с лица слезы и вышмыгиваю из такси.
Шумный перрон встречает промозглым ветром. Я плутаю среди колонн и пролетающего мимо снега, но поездов нет. Только товарняки. Ни одного пассажирского.
Набираю Климу, но он сбрасывает. А потом и вовсе блокирует мой номер.
– Черт! – шиплю и ищу в контактах Саву.
Выбегаю из зала ожидания и звоню Рябине, он мне отвечает. Подтверждает, что посадил Клима на поезд час назад, и отключается.
Не знаю, как оказываюсь дома.
Утром я не хочу открывать глаза. Долго лежу в темноте и лишь к обеду нехотя разлепляю веки. В квартире тихо.
Перекатываюсь на бок и залипаю в окно. На улице пасмурно и, конечно же, холодно.
После четырех в дверь звонят. Когда я ее открываю, то срываюсь на радостный крик, он быстро смешивается со слезами.
Ромка стоит и смотрит на меня своими огромными глазищами. Рядом с ним та же женщина, что приходила сюда пару дней назад. Она ничего не говорит, просто разворачивается и уходит. Витя действительно все уладил…
Крепко прижимаю брата к себе, чувствуя ответные прикосновения.
– Прости меня, мой хороший. Я больше никогда и никому тебя не отдам. Ты мне веришь?
– Верю, – Рома стирает слезу, которая скатывается по его щечке, и крепко обнимает меня за шею.
Мы стоим так очень долго. Время словно замирает.
После разговоров и ужина я укладываю Рому спать. Сама же прячусь на балконе и срываю с пачки сигарет хрустящую пленку. Никогда не курила, но сейчас почему-то так захотелось. Говорят, сигареты помогают отвлечься. Врут, конечно же. Ничего кроме пагубной привычки они не дают, сигареты эти.
Делаю затяжку, за которой следует кашель. Телефон вздрагивает в моих руках, и я незамедлительно отвечаю на вызов. Это Витя. Он сообщает, что приехал, и просит спуститься к нему.
Накидываю куртку и спускаюсь на улицу. Витина машина стоит у соседнего подъезда. Не придаю этому значения и юркаю в салон.
– Привет, – он скользит по мне хищным взглядом, барабаня по рулю пальцами.
– Привет. Спасибо тебе, Ромка дома. Ты просто не представляешь…
