— Мы можем сделать привал? Я очень устала.
Я запыхалась и тяжело дышала. Немой внимательно посмотрел на меня и кивнул. А потом что-то показал рукой.
— Я не понимаю.
Он поманил меня за собой и, метров через двадцать, у ручья, сел. Ну, так-то да, пить хотелось уже давно. Я понимала, что хотя мы ушли от погони, но мы не ушли от главной опасности. Охотники. В этом краю многие должны были добывать себе пропитание охотой. На нас могли наткнутся просто случайно. А от стрелы охотника не убежишь…
Из наших мешков я достала всё, полностью. Мы взяли по сухарю и немой начал перебирать добро.
Котелок, одна глиняная кружка и две деревянные ложки.
Я не могла шить на глазах у всех, получалось это только украдкой, поэтому в мешочках лежали трава и крупа. Оба вида круп, что он приносил — в одном мешке. Килограмма два, может — два с половиной. Не так и много для пары голодных взрослых. Даже если экономить, хватит максимум на неделю. Соль, большой, почти килограммовый узел. И сало, зажелтевшее, не слишком красивое, засохшее, но, думаю, еще съедобное. Два свертка с сухарями. Их тоже нужно беречь. Сейчас начало лета, ни ягод, ни грибов особо еще нет. Да и не знаю я, что тут можно есть, а чем отравишься.
— Ты знаешь грибы и ягоды?
Он утвердительно кивнул.
— Покажешь?
Снова кивок.
Из тряпья у нас было по солдатскому костюму на каждом из нас, запасная рубаха, несколько кусков холста и две рогожки для травы. Да, еще одна грязная рубаха и мое платье из дерюги. Грязное и вонючее. Но солдатские куртки на нас с ним были теплые, стеганные. Не замерзнем. Пучок кожаных шнурков, штук двадцать. Еще монетки — две одинаковых связки. Если он не попытается забрать их сейчас обе — ему можно будет доверять полностью.
Не попытался. Одну одел на шнурок и повязал себе на шею, во вторую продернул шнурок и протянул мне.
Из оружия — топорик и два ножа. Мой, кухонный, и его — хороший охотничий нож. Думаю, украл у солдат. Да не важно, у кого украл. Главное, что он есть!
И еще он присоединил к общему грузу завернутый в тряпку кусок мыла! Настоящего хозяйственного мыла! Даже его запах доставил мне редкое удовольствие! Это, конечно, не роскошный «Камей», но в замке я вообще не видела мыла, и даже голову приходилось полоскать слабым раствором золы. А тут — такое счастье!
Я вдруг подумала, что даже не представляю, как его зовут. Про себя я всегда говорила — немой. Но ведь так нельзя…
— Как к тебе обращаться?
Он как-то криво, неловко улыбнулся или ухмыльнулся и развел руками.
— Нельзя обращаться к человеку — «Эй, ты!». Может быть, я придумаю тебе имя?
Пауза и кивок.
— Давай так, я буду называть имена, а ты кивнешь на том, которое тебе понравится.
Кивок и взгляд на меня с любопытством.
И тут я затормозила… Я не знала местных имен, за исключением пяти-шести тех, что носили повара и солдаты. Но я даже не понимала Граг и Партон — это имена или фамилии. По логике — должны быть фамилии, но — кто знает?
Подумав, я стала перечислять короткие и звучные имена из американских боевиков.
— Макс, Люк, Рик, Сэм…
Брови немого поползли в верх и он чему-то разулыбался.
— Может быть они тебе непривычны, зато они удобные. — я продолжила — Том, Джек, Дик…
Он кивнул.
— Дик?
Снова согласный кивок.
— А меня зовут Анна.
И тут он меня почти напугал. Он вдруг заговорил. Да, не слишком отчетливо, но совершенно точно попытался произнести мое имя.
— Аува…
Я улыбнулась и сказала:
— Да, пусть будет так!
Мы сидели и отдыхали еще почти полчаса. Съели по сухарю, напились воды.
Я выяснила, куда мы идем. Мы шли к берегу моря. Охотники туда выходят редко. Там нас не будут искать. Там мы переждем время, а потом, чтобы не заблудится, по берегу пойдем к людям. Но в город заходить не станем — поймают. Обойдем город, пополним запасы и пойдем дальше. Разговаривать с Диком было сложно, мы не всегда сразу понимали друг друга, но оба старались. Он не делал вид, что он самый умный и главный.
Глядя на него, я понимала, как мне повезло. Повезло первый раз в этом долбаном мире.
Глава 14
До берега моря мы шли пять дней… Или шесть, я немного сбилась со счета.
Мой ошейник Дик разомкнул, хоть и с трудом. Но бросать его не позволил, уложил в вещмешок. А я объяснила ему, как снять его. Прямо показала на своем ошейнике. Теперь все минуты отдыха сопровождались скрипом камня о металл. Иногда звук получался — как железом по стеклу, это било по нервам, но я терпела. Я понимала его желание снять ненавистную дрянь.
Отдыхали, когда уставали. Шли, когда были силы. Несколько раз Дик находил и срезал с деревьев грибные наросты. Их мы ели сырыми. Они похрустывали на зубах и отлично насыщали. А к сырому странноватому запаху я быстро привыкла. Костер он не разрешал разводить, хотя трут, кремень и кресало у него были. Нес он огниво не в мешке, а за пазухой, сложенное в мешочке на длинном шнурке. Но мне показал. Я уже давно умела пользоваться таким. Но на свиноферме у нас не было огнива. Не разрешали. Было что-то вроде совка из железа с толстой и длинной деревянной ручкой, на котором всегда можно принести углей с кухни. Зато в подол моего платья были воткнуты две больших иглы. Одну я утащила еще из ткацкой, случайно. Просто у меня была привычка втыкать иголку в одежду и обматывать ниткой, закреплять, чтобы не потерять. Про нее не вспомнили, когда переводили на кухню. Вторую я утащила с кухни. Там было несколько штук в швейной плетеной коробке. Ими рабы штопали и зашивали свои дерюги. Когда послали за углем очередной раз, я застала кухню почти пустой. Такое бывало редко. Тогда я и украла кусок хлеба и эту иглу.
Сапоги несли в котомках. Сперва я не поняла, зачем Дик снял и убрал свои сапоги и тыкает пальцем в мои. Потом дошло. Здесь очень мягкая от палой листвы, короткой густой травы, ягодных кустиков и мхов почва. Если идти не торопясь, то ногам ничего не грозит. Даже приятно. Тем более, что в деревянных башмаках мои ноги здорово огрубели. Зато обувь будет сохраннее. Она нам гораздо больше понадобится в населенных местах.
