Книга Все свободны. История о том, как в 1996 году в России закончились выборы - Михаил Зыгарь

Поскольку главная цель правительства – хоть чем-то наполнить бюджет, Чубайс начинает в 1995 году еще один крестовый поход – против налоговых и таможенных льгот. В январе 1995-го он идет к Ельцину с проектом указа, отменяющего все послабления.

Василий Шахновский (слева), Анатолий Чубайс и Виктор Черномырдин

Личный архив Сергея Зверева

«Я долго готовил указ, это была такая спецоперация, я не выпускал портфель из рук, никому не давал даже почитать проект», – вспоминает Чубайс. В приемной Ельцина он встречает своего давнего товарища Александра Лившица, помощника президента по экономике. «Знаешь, не ходи», – по-дружески предупреждает Лившиц Чубайса. «Почему?» – спрашивает первый вице-премьер. «Ну просто не ходи. Я картину знаю. У тебя нет никаких шансов», – объясняет Лившиц, имея в виду, что слишком уж могущественны лоббисты льгот. «Ну извини, я все-таки пойду», – упирается Чубайс.

Льготы были введены еще в 1992 году, их получили несколько организаций, например, Фонд инвалидов войны в Афганистане, Русская православная церковь и Национальный фонд спорта. Так «афганцы», РПЦ и «спортсмены» превратились в крупнейших контрабандистов в стране: к середине 1990-х через них идет импорт алкоголя и сигарет. Но если «афганцы» – это крупнейшая мафиозная группировка в России, то Национальный фонд спорта пытается выстроить официальную бизнес-империю. Ведь над фондом стоит Шамиль Тарпищев, выдающийся теннисный тренер, спарринг-партнер на корте и советник президента Ельцина, а также близкий друг Александра Коржакова. Рассказывают, что причина влиятельности Тарпищева в том, что на корте он всегда играет в паре с Ельциным. Тарпищев – теннисный профи, а значит, их пара неизменно выигрывает. И у президента после каждого матча прекрасное настроение. Отчасти благодаря симпатии президента теннис превращается в главный вид спорта в стране. Спустя десятилетие Россия станет одной из ведущих теннисных держав, а в 1996 году впервые в истории российский теннисист выиграет турнир Большого шлема: Евгений Кафельников победит на Roland Garros.

Придуманный Тарпищевым Национальный фонд спорта (НФС) должен финансировать развитие спорта в стране: строить школы, давать деньги на проведение турниров, спонсировать подготовку сборных, помогать ветеранам.

Но откуда взять деньги на «здоровье нации»? Кто-то в окружении Тарпищева придумывает, что надо использовать нездоровые привычки. В 1993 году Ельцин подписывает указ, по которому Национальный фонд спорта получает право беспошлинного ввоза в Россию алкоголя и сигарет.

Любимое спортивное событие президента, которое проходит в России раз в год, – Кубок Кремля. Это турнир не самой высокой категории, игроки первой десятки на него не приезжают. Но для российской элиты это важнейшее событие – Ельцин, Коржаков и Тарпищев всегда смотрят матчи в «Олимпийском», а прием участников и победителей в Кремлевском дворце съездов – главное светское событие года. В одном зале оказываются самые влиятельные люди в стране: члены правительства, депутаты Думы, сотрудники ФСБ и Службы безопасности президента, а рядом с ними лидеры измайловской, ореховской, гольяновской и других преступных группировок. НФС плотно связан с бандитами: спортсмены ввозят в Россию без пошлин алкоголь, ОПГ контролируют его продажу в стране. Титульный спонсор Кубка Кремля – производимая в Бельгии Kremlyovskaya vodka, все в правительстве знают, что ее возят «измайловские».

Впрочем, этим занимается, конечно, не сам Тарпищев: вокруг него всегда много людей, в которых он не очень-то хорошо разбирается. Финансовыми вопросами ведает его ближайший помощник и правая рука – Борис Федоров. В 1994 году Тарпищев уступает Федорову пост президента НФС. Тому всего 35 лет – еще в 1989-м он работал на заводе по производству телевизоров, потом ездил челноком[4] в Китай. В 1990-м он руководил теннисным клубом около стадиона «Динамо», а теперь оказывается во главе компании с миллиардным оборотом. Тем не менее он проявляет себя успешным руководителем: НФС получает в собственность «Интурист» и почти все крупные гостиницы в Москве, а также спортивные лотереи. Правда, это никак не отражается на успехах российских спортсменов.

Недавний челнок, возивший из Китая клетчатые сумки, теперь разводит денежные потоки и имеет собственный кабинет в Кремле. По словам очевидцев, в свободное время Федоров развлекается тем, что стреляет из пистолета по фарфоровым вазам. Но Чубайс намерен обрушить благосостояние этой спортивной империи. Чубайс заходит к Ельцину, долго его убеждает и, наконец, выходит с подписанным указом. Он демонстрирует документ побледневшему Лившицу. «Ты страшный человек», – шутит помощник президента. А Чубайс торопит его – указу надо присвоить исходящий номер и потом немедленно отправить на публикацию, чтобы он стал необратимым.

На следующее утро, рассказывает спустя 25 лет Чубайс, он встречает в лифте Белого дома Бориса Федорова. «Что вы натворили?!» – восклицает глава Национального фонда спорта. «Ну что надо было, то и натворил», – с вызовом отвечает Чубайс. «Вы сошли с ума… Вас уничтожат…» «А то, что вы страну грабите миллиардами, это нормально?» – распаляется Чубайс. «Нет, я вас умоляю. Нужно срочно отменить этот указ. У нас за ночь двое убитых». «Ну и вали нахер из России», – горячится Чубайс и выходит из лифта.

Глава НФС Федоров идет к Коржакову и убеждает его, что Чубайс хочет лишить спортсменов льгот, потому что подкуплен западными производителями табака. Якобы они намерены сами продавать сигареты в России, поэтому строят козни против льготников. «Чубайс находится под влиянием крупных производителей табачных изделий за рубежом, – жалуется он Коржакову, – и пытается лишить монополии организации, которые могли бы защитить российский рынок от контрабанды».

Все эти аргументы передают Ельцину. Уговоры длятся долго – через два месяца Ельцин звонит Чубайсу: «Это была ошибка, отменяйте», – требует президент. «Понял, Борис Николаевич, – не пытается спорить Чубайс. – Разрешите доложить предложения о порядке отмены. Дайте мне двое суток». «Доложите», – соглашается Ельцин.

Переубедить Ельцина Коржакову было нетрудно. «В 1990-е различие ментальности между 35-летними и 60-летними – фундаментальное, – вспоминает Чубайс свое противоборство с Коржаковым и Сосковцом. – У нас разный способ мышления, разный язык, разная терминология, разные ценности, манера поведения. Мы молодые, зеленые, в розовых штанишках, они – прошедшие огонь, воду и медные трубы, все в жизни повидавшие. С ними Ельцин и выпить может, а со мной нет. У меня не было случая, чтобы мы сели вдвоем и "Давай выпьем". Я его пьяным-то не видел ни разу в жизни. А они заходили к Борису Николаевичу пять раз в день, я встречался с ним раз в две недели на час. И они капали, капали, капали, капали».