Сознательно или нет, я уверена, что она просто использовала свой дар.
Все, вероятно, возненавидят меня, даже если она прочитает первую страницу телефонной книги Корка вместо обвинений.
Если бы только Фай была здесь! Но она не ученица интерната. Стрелка движется дальше.
Пять минут.
Я начинаю.
– Все обвинения верны.
Эйдан
Поиски Натаниэля
Люди.
Чем больше, тем лучше. Они не посмеют стрелять посреди толпы.
Ноги несут меня по асфальтированной дорожке, пока я не оказываюсь на мощеной улице. Передо мной конец парка. Уличные фонари, машины, пятиэтажное здание напротив, все ярко освещено. Мой нос улавливает запах прогорклого жареного жира из закусочной. Бело-синий городской автобус внезапно преграждает дорогу. Я пробегаю под небольшой аркой, чтобы пересечь проезжую часть, мимо зеленого уличного фонаря с белым указателем. Только когда автобус уезжает, я понимаю, что на нем написано: камера наблюдения Департамента полиции Нью-Йорка.
Черт! Теперь у полиции есть видеозаписи со мной. Я на мгновение замираю.
И темно-синий фургон на противоположной стороне улицы проносится мимо меня в нескольких сантиметрах.
Писк шин, кто-то сердито кричит.
Сконцентрируйся! Но я могу думать только об одном:
Имя?
Кирпичное здание с зарешеченными окнами на первом этаже и пожарными выходами, ярко-красные двери баптистской церкви, неоновые вывески, голые деревья и мигающие светофоры, – от этого яркого многоцветья кружится голова.
В мыслях вертится только одно: имя, адрес, возраст?
Я слышу полицейские сирены и громкие крики всего в нескольких кварталах. Бегу через перекресток шумных машин. Запах гниения исходит от водостока. Сворачиваю за угол и натыкаюсь на гору мусорных мешков на тротуаре, отскакиваю, едва удерживая равновесие, и врезаюсь в женщину в темном шерстяном пальто. Она бросает пару оскорблений в мою сторону.
Имя, адрес, возраст?
Пот течет ручьем по позвоночнику. Что-то со мной не так. Конечности болят. Сердце бьется нерегулярно, я еле дышу. Нужно сделать паузу. Но сирены все ближе и ближе.
Поиски Натаниэля – написано старыми, богато украшенными золотыми буквами над черной деревянной дверью. Я нерешительно стою перед ней. Это единственное помещение с яркой вывеской.
Здесь, скорее всего, все равно закрыто. Мое дыхание отражается на стеклянной витрине молочно-белым пятнышком. Колокольчик из бамбуковых палочек издает приглушенные звуки, когда я нажимаю на матовую медную ручку и вхожу внутрь. Перед моими глазами комната с настенными полками от пола до потолка, на них всевозможные книги, пахнет кожей и деревом, бумагой и пылью, но, прежде всего, прекрасный цветочный аромат, который мне не под силу определить точнее.
В трех шагах от меня стоят полки по два метра в высоту, которые образуют собой узкий лабиринт, прерывающийся только столами с опасно шатающимися высокими стопками. Я никогда не видел так много книг в таком маленьком пространстве. Здесь такой беспорядок.
Старые книги в кожаных переплетах заткнуты между изношенными карманными словариками, там же внушительные книжки с картинками, название большинства можно прочитать, только если вытащишь.
Зеленые растения в глиняных горшках раскинулись узкими дорожками между полками.
С улицы доносятся громкие крики, и я быстро протискиваюсь между кожистых листьев каучукового дерева в дальней части магазина. Воют полицейские сирены, и вдруг женский голос позади меня спрашивает: «Вы ищете что-то конкретное?»
Я делаю круг, врезаюсь локтем в стопку книг на столе, и с громким звуком они падают на пол. Черт!
– Извините! – говорю я и наклоняюсь, чтобы все поднять. Медленно выпрямляюсь, взгляд переключается с темно-синих кроссовок на джинсы и черную водолазку, вижу лицо женщины лет сорока. Она на полголовы ниже меня, каштановые волосы убраны в хвост и перевязаны лентой. Черные, квадратные, пластиковые очки сидят на ее тонком носу.
С улыбкой она забирает у меня книги. Синие чернила отпечатались на ее левом среднем пальце.
Бамбуковые палочки ударяются друг о друга.
Сердце болезненно сжимается. Я задерживаю дыхание и крепко стискиваю зубы, чтобы не закричать. Женщина спокойно расставляет книги, поднимается и касается моей руки.
– Спрячься в глубине склада, – шепчет она, словно понимая, что за мной следят, как если бы я был ее сыном, хорошим другом или родственником.
– Здравствуйте? Хозяин на месте? – зовет грубый мужской голос.
Я добираюсь до задней двери, осторожно открываю ее и спешу в узкий проход, ведущий вниз. Цветочный аромат становится сильнее. Слева от меня небольшой кабинет с письменным столом, на котором лежат рукописи рядом с ноутбуком. Склад разветвляется. До потолка свалены в кучу картонные коробки. Пахнет сырым подвальным помещением.
Не лучшее место для хранения книг. Крадусь на цыпочках к двери, чтобы послушать.
– …нет. Я бы заметила. Видите, над дверью камера.
Ох, правда? Значит, она наблюдала за мной все время, пока я бродил по магазину.
– Хорошо. Тем не менее вы должны быть осторожны. Парень кажется безобидным, но он повалил двух опытных полицейских, используя какой-то восточный боевой прием.
Какой еще прием?
– Тогда лучше закрою двери, офицер. Я занималась бухгалтерией и думала, что, может быть, некоторые прохожие забегут в поисках хорошей литературы. Вам нравится читать? У меня есть криминальные романы.
– Спасибо, – он кашляет, – мне больше по вкусу смотреть телевизор.
– Ну, ладно. Удачи в поисках.
* * *
– Тебе нравится жасминовый чай? – она пробирается через книжный лабиринт тихо, как змея в джунглях. Жасмин. Теперь ясно, чем пахнет.
– Почему вы так поступили?
Женщина пожимает плечами и подходит к низкому шкафу с чайником серебристого цвета. Я смотрю на узкую спину, пока она гремит посудой.
– Я не люблю полицейских, – объясняет она, – многие из них бездарны. Допускают слишком много ошибок, которые потом сложно исправить. – Она поворачивается с двумя чашками в руке и жестом указывает на стул: – Почему бы тебе не присесть? Выглядишь усталым.
Не хватает решимости. Но соблазн слишком велик. Я медленно опускаюсь на офисный стул и забираю чашку из ее руки. Пробую горячий напиток. Знакомый вкус. Женщина отодвигает свои бумаги, лежащие на столе, и садится напротив меня.
– Как вы узнали, что за мной следят?
Она улыбается и ставит чай на стол. Затем указывает на мое левое плечо. Я поворачиваю голову.
– Ох! – восклицаю с удивлением. Ткань пиджака разодрана.
