Мишель! Вы меня слышите? Мишель!..
НАТ. ПОЛЕ У ДОРОГИ – ДЕНЬ
Мальчик резко останавливается, поднимает голову…
…Колесо от телеги катится дальше само собой. Дорога пуста, поле – тоже: мальчика нигде нет. Колесо от телеги само собой докатывается до развилки, ударяется в верстовой столб и падает в пыль на дорогу.
На столбе надпись: «ВОРОНЬКИ 5 ВЕРСТ».
Эти самые Вороньки – родовое имение Милорадовичей, которое медленно приходило в упадок, пока его последний владелец колесил по разным войнам. После победы в 1812-м Милорадович так и не вернулся туда, хотя то и дело порывался перестроить господский дом и даже отправлял туда деньги, когда они были.
Как связаны эти Вороньки с героической биографией генерала графа Милорадовича? Никак. Во всех прочитанных мною источниках они упоминались от силы раза два.
Но именно эта сцена стала первой в моем сценарии.
Дальше на 120 страницах развивались дворцовые интриги, но я все время держала в голове, что на самом деле пишу историю про мальчика, который солнечным летним днем катит по дороге колесо от телеги.
С тех пор всякий раз, как мне удается увидеть в подробностях первую сцену, я знаю, что сценарий сложится. Первая сцена почти никогда не связана с центральным сюжетом; ее единственный смысл – включить магию, причем не столько для зрителя, сколько для меня. Быть моим входом в мир истории.
Потому что без такой первой сцены вход в историю получается, как ступеньки у дверей районной поликлиники: скучный, серый и безысходный. А должен быть – как окно в другой мир. Даже если где-то в этом мире все равно есть районная поликлиника со скучными серыми ступеньками у дверей.
Про счастье и страдание
#поэзия #мысли #канава #заказчик
screenspiration, April 24, 07:10У поэта Евгения Лесина есть четверостишие, полностью описывающее отношение мира к творческому человеку – и отношение творческого человека к миру. Приведу его целиком:
Пускай поэт лежит в канаве,
Ты осуждать его не вправе.
Вся жизнь поэта – боль и мука,
А ты – говно, мудак и сука!
В общем, мир считает, что для того, чтобы продуктивно работать, творческий человек должен страдать. Не знаю, как там у других цехов, но сценарист – единственная условно литературная профессия, в которой человек работает лучше, если он счастлив. Или просто очень доволен своей жизнью.
Дело в том, что по-настоящему счастливый человек жесток. Он считает, что неразрешимых проблем не существует, и любой может справиться с чем угодно, если чуть-чуть напряжется и сымпровизирует. Во всяком случае, в опыте счастливого человека это так – а значит, так же и у любого нормального человека.
