Ознакомительная версия. Доступно 51 страниц из 253
Павел не стал их нагонять, шел себе спокойненько позади, думал. И думы-то были невеселые… С чего веселиться-то, когда… Попал вот, как кур в ощип… или – во щи, хрен редьки не слаще. Как ни трудно было это признать, но по всему выходило, что…
Нет! Ремезов резко тряхнул головой. Рано еще делать выводы… без основательных расчетов.
Пока шел, пока думал и не заметил, как впереди, за деревьями, показалось озеро, узкое, но длинное, с большим песчаным пляжем и чистой прозрачной водою. Парни с удочками и сетями сразу свернули налево, к зарослям – наверное, там клев был лучше – Павел же, скинув одежду, с наслаждением бросился в воду, выкупался и, окончательно придя в себя, уселся в тенечке, рисуя прутиком на плотном песке цифры и графики.
Считал долго – весь пляж изрисовал, не обращая внимания на появлявшихся иногда – в безветрие – комаров да редких в августе слепней. Ну да, раз скоро жатва, так пожалуй что на дворе – август. Тепло еще, даже жарко, однако водица уже не сказать, чтоб как парное молоко, да и на росших рядом березках появились кое-где желтые пряди. Август…
Ремезов провозился с расчетами почти до обеда – что-то пересчитывал, да гнусно, про себя, ругался… И было ведь с чего! Все самые нехорошие его предположения оправдались: выходило, что он, Павел Петрович Ремезов, останется здесь очень надолго… если не навсегда!
Как видно, там, в лаборатории, произошел неожиданный вброс энергии, скорее всего – из-за внезапно налетевшей грозы. Да-да, иначе ж откуда ей взяться? Просто ударила молния, а потом – так же резко – все вырубилось, отключилось… И Павел Петрович, увы… Ладно! Что уж теперь переживать да махать после драки руками. Раньше нужно было о безопасности думать, громоотвод хотя бы установить… Так был же громоотвод! Вроде…
С другой стороны, нужно видеть во всем и хорошую сторону – кому еще удавалось вот так пронзить время? Похоже, что никому, он, Павел Ремезов – первый. А быть первопроходцем всегда приятно, особенно в такой неизведанной области. Итак – средневековье – пусть! Посмотрим, что с этим можно поделать.
Павел рассуждал сейчас абсолютно спокойно, весь пар уже выпустило несостоявшееся убийство и последующая за этим пьянка. Все! На большее, на какие-то там переживание, уже не хватало ни нервов, ни душевных сил. Оно и к лучшему! Раз уж так вышло, что не на что надеяться, значит, надо жить здесь и постараться устроить свою жизнь как можно лучше. Впрочем, не только свою…
И во-первых, разобраться вполне определенно – кто же он все-таки такой? Мелкий феодал – это бесспорно… Еще повезло, мог бы и с холопом срезонировать или с каким-нибудь смердом – тогда пришлось бы намного труднее, а так… Прорвемся, коль некуда уж деваться! Хотя… а кто сказал, что некуда? А если добавить энергию изнутри… забрав ее у того человека, с которым возможен резонанс… Ну-ка, ну-ка…
Перед глазами Ремезова услужливо всплыл список: Сенека, Аттила, Субэдей-багатур… Стефан Баторий…
Дата! Узнать более-менее точную дату – какой хоть на дворе год?
Натянув рубаху, молодой человек сплюнул и решительно направился к рыбакам – через заросли камышей, бузины, краснотала.
– Эй, парни!
Азартно ловившие рыбу мальчишки все враз обернулись… и, узрев хозяина, разом повалились на колени. А самый маленький – лохматый и тощий – даже заплакал, от чего новоявленный феодал устыдился и раздосадовался – вот ведь, черти, его – хозяина – словно чудище какое-то поганое воспринимают! Значит, есть за что так бояться?
Самый старший из отроков, закусив губу, несмело поднял глаза:
– Мы тут, господине, рыбу для тебя ловим…
– Вижу, что ловите, – Ремезов махнул рукой. – Демьянко Умник не с вами?
– С нами. Во-он там, у омута – сетка за коряжину зацепилась, вытаскивают.
– Так позовите немедля! – тут же приказал молодой человек. – Туда, к песочку, пускай придет.
Приказал и повернулся, пошел.
– Ой, Демьянко, бедный… – зашептали сзади. – Опять, видать, чтой-то натворил.
– С нашим-то боярином и творити не надо…
Пригладив рукой волосы, Павел задумчиво посмотрел в небо: и чего ж его все так боятся-то?!
Демьянко Умник прибежал тут же, волосы мокрые пятерней пригладил, даже рубаху успел надеть – старую, штопаную, но опрятную, чистую… Поклонился в пояс:
– Боярин-батюшко, звал?
– Звал, звал, – покусывая травинку, Ремезов кивнул на траву. – Садись вот тут, рядом.
Парнишка несмело присел.
– Грамоте разумеешь?
Демьянко неожиданно покраснел и опустил голову.
– Ну? – повысил голос Павел.
– Не вели сечь, батюшко, – едва слышно прошептал отрок.
– Так разумеешь или нет?
– Донесли уже, – Демьян прошептал еще тише и, вдруг вскинув глаза, выкрикнул: – Разумею, да! Дьячок покойный учил, с приходу нашего…
– Молодец, – довольно покивал молодой человек. – Значит, и буквы знаешь, и Писание…
– И буквы, и Писание…
– А вот, скажи-ко, какой сейчас год? Ну, лето, лето которое?
Чуть прикрыв глаза, мальчишка задумался и зашевелил губами:
– Лето сейчас… лето сейчас… Шесть тыщ семь сотен сорок восьмое.
«Тысяча двести сороковой год», – мысленно перевел Ремезов. Однако!
Глава 4
Хозяин
Август – сентябрь 1240 г. Смоленское княжество
Ремезов беседовал с Умником долго, и не раз, и не с ним одним – и с Михайлой-рядовичем, с закупами, дворовыми девками… Марийка, кстати, ушла, сбежала, о чем уже вечером доложил тиун, на что Павел лишь отмахнулся – бог с ней. Михайло ушел удивленный.
Из всех разговоров-бесед да из собственных наблюдений-догадок, в течение примерно трех дней в голове молодого ученого сложилась некая более-менее близкая к истине картина, так сказать – житье-бытье юного феодала Павла Заболотнего, Петра Ремеза сына.
Черт! Вот как все сошлось-то – и внешность, и даже имя-отчество!
Холмистые, изрезанные глубокими речными долинами земли, что тянулись здесь, вдоль верховья Днепра, издавна принадлежали смоленским князьям, конкретно сейчас – старому Всеволоду Мечиславичу, вассалом которого являлся старый боярин Петр Ремез и трое его сыновей… да-да, у Павла Заболотнего имелись еще и старшие братья, как понял Ремезов – сволочи еще те. Старый боярин, на что-то осерчав, лет пять назад прогнал со двора всех троих, скрепя сердце дав каждому по деревне да запашке, а уж остальное сыновья добывали, кто как умел. Что касается самого младшего, Павла, так та – в пять дворов – деревенька, где находилась укрепленная частоколом усадьба, досталась ему от отца, а еще парочка деревень-однодворок да за дальним лесом выселки – уже от смоленского князя Всеволода, на правах держанья за ратную службу, которою юный боярин исполнял восемьдесят дней в году, ежели возникала в нем надобность. Последний раз – два года назад у Долгомостья, где юный боярич едва не погиб в схватке с татарами. С тех пор князь Всеволод молодого своего вассала не трогал – войн никаких не вел, с соседями – владимирцами, Полоцком, Новгородом – да татарами вроде как замирился… точнее, всем им пока не было до Смоленска никакого дела – друг с дружкой собачились, дрались.
Ознакомительная версия. Доступно 51 страниц из 253
