– Если хотите, можем пойти прямо сейчас, – предложил агент. – Где вы припарковались?
– У меня нет машины.
– Тут недалеко, – сообщил он. – Я вас подвезу.
Он взял из ящика стола связку ключей и повел ее к небольшому серебристому «Ситроену», стоящему напротив агентства.
– Alors[4], – сказал он. – Поехали.
Он ехал вдоль Бульвар-де-ла-Мер, а потом свернул. На какое-то мгновение дорога показалась Имоджен знакомой, но потом агент снова резко повернул и остановился у выкрашенного в белый цвет домика с красными ставнями и балкончиками. Значит, это не была игра моего воображения, подумала Имоджен, когда все, что я могла вспомнить об Ондо, – это красное и белое.
Она вышла из машины и пошла вслед за агентом к дому.
– Прошу прощения, – сказал он, когда они шли плечом к плечу по дорожке. – Я не представился: Рене Бастараш.
– Имоджен Вейр.
Так было приятно снова представляться своим собственным именем.
– Что, мадам Вейр, надеюсь, это именно то, что вы ищете? – он открыл входную дверь. – Это был семейный дом, который разделили на шесть отдельных апартаментов. Как я уже говорил вам, обычно мы сдаем их студентам и молодежи, потому что удобства и обстановка здесь самые простенькие.
Имоджен вошла вслед за ним в дом.
Почти все пространство прихожей занимала широкая лестница, под ней громоздились велосипеды.
– Вообще-то предполагается, что велосипеды жильцы должны оставлять снаружи, – сказал Рене и начал подниматься по лестнице.
Она пошла за ним.
– И вуаля…
Он распахнул перед ней первую же дверь у лестницы.
Имоджен внутренне готовила себя к самому худшему, поэтому приятно удивилась, увидев светлую, солнечную комнату. Мебели оказалось немного, но зато была даже маленькая кухонька во французском стиле, а еще отдельная спальня с самой крохотной ванной комнатой, какую она когда-либо видела в жизни. В спальне она увидела небольшое окно под самым потолком, а естественное освещение в ванной ограничивалось маленьким слуховым окошком в потолке. Апартаменты не могли похвастаться роскошью или красотой, а балкончик умещал лишь несколько растений в горшках, но зато тут было чисто и вполне уютно. Конечно, Имоджен невольно вспомнила свой дом в Дублине – с бело-голубой просторной кухней, огромной гостиной и ухоженным садом… Да, нелегко от всего этого было отказываться. Она почувствовала, как участился ее пульс и забилась жилка в горле.
– Как вы можете видеть, есть еще маленький садик и общий бассейн, – добавил Рене, пока она молча выглядывала в окно и озиралась по сторонам.
– Сколько? – повернулась она к нему, голос ее прервался, ей пришлось сглотнуть и повторить вопрос.
Сумма, которую назвал Рене, заставила ее ахнуть.
– Черт возьми, это вам не Париж, – сказала она по-французски.
– Вы говорите по-французски?! – он взглянул на нее с изумлением.
– Да.
– И ваш французский звучит очень по-французски! Почему же вы сразу не сказали?
– Ваш английский был так хорош, – она состроила ему гримаску. – Я решила, что это не имеет значения.
– Но вы не француженка, верно?
– Я… – она хотела было рассказать ему, что жила когда-то здесь, в Ондо, но вспомнила о своем плане и сообщила ему, что жила в Провансе, когда была маленькая.
– А, Прованс… – сказал он многозначительно.
– Может быть, это и вотчина басков, но все же это тоже Франция, – заметила она.
Он ухмыльнулся: «Ваша правда. Ладно, как бы то ни было, дайте-ка мне посмотреть, что я могу сделать для вас с ценой».
Он взялся за телефон, набрал номер и стал разговаривать с кем-то быстро и возбужденно.
Из этого торопливого разговора Имоджен поняла, что он просит сделать скидку на долгосрочную аренду для очаровательной женщины из Прованса, которая хочет наслаждаться красотами Ондо в течение нескольких месяцев: ну да, Прованс, но я-то что могу поделать? Разговор становился все более горячим и быстрым. Казалось, ничего у него не получится, но наконец он отключился и сообщил Имоджен, что договорился о скидке тридцать евро в месяц, что, по его мнению, большая удача и щедрость. Потому что, сказал он, это, конечно, может быть, и не Париж, но это гораздо лучше Парижа. Разве в Париже есть море? Или горы? Или люди?
Имоджен не могла сдержать смеха, когда говорила, что будет счастлива арендовать апартаменты на три месяца по этой цене.
– Когда вы хотели бы въехать? – спросил Рене, пока они возвращались к машине.
– Я остановилась в «Атлантик», – ответила Имоджен. – Я сняла номер на неделю, но, если получится, могу выписаться раньше.
– Квартира будет готова для вас к понедельнику, – сказал Рене. – Я прослежу, чтобы там все убрали, но у нас сейчас небольшая запарка, так что сегодня я не смогу этого сделать.
– Вообще-то мне показалось, что там и так чисто.
– Мы всегда делаем генеральную уборку перед тем, как заселить клиента, – сообщил Рене. – Это прописано в договоре. А теперь давайте вернемся в офис и решим все организационные вопросы.
* * *
Имоджен старательно пыталась заглушить голос разума, пока она заполняла формы и подписывала документы именем Имоджен Вейр. Этот голос твердил ей, что она платит слишком много за непонятные апартаменты в плохом районе, поэтому Имоджен слегка волновалась. Прошло пять лет с того момента, как она поменяла девичью фамилию, хотя в паспорте и водительских правах по-прежнему значилась именно это имя. Винс хотел, чтобы она поменяла все документы немедленно после свадьбы, но, когда он узнал, что это будет стоить столько же, сколько сделать новые, посоветовал ей подождать со сменой, пока не придет срок делать новые. Это просто обираловка, сказал он тогда. Мы не будем платить государству столько денег ни за что. Тогда она удивилась этой внезапной вспышке скупости, а теперь была за нее благодарна.
– Ну вот, мадам Вейр, теперь остается только заплатить за первый месяц аренды, – сказал Рене. – Вы хотите воспользоваться кредитной или дебетовой картой?
– Вообще-то я хочу заплатить наличными, – и она открыла сумку.
Вид у него был ошарашенный: «Но… мы не принимаем наличные».
– У меня в данный момент проблема с картой, – объяснила она ему, хотя на самом деле она просто не хотела открывать снова банковский счет. – Раз наличные представляют для вас некоторое неудобство, я компенсирую это тем, что заплачу сразу всю сумму.
– Но обычная процедура этого не предусматривает…
– Я понимаю, – кивнула Имоджен. – Но вы не бойтесь, я не фальшивомонетчица. Или чего вы там опасаетесь?
Рене вздохнул: «Ну, думаю, если за все три месяца сразу…»
