То и дело поглядывая на часы, она начала готовить для Чарли пакетик с едой. Поморщилась оттого, что ему нравилась холодная пицца, положила фруктовые бисквиты домашней выпечки, пластмассовый лоток с овощным салатом и пакетик сока. В школе кормили завтраками не каждый день, и она заставляла сына брать еду с собой, чтобы он не бегал в городские бистро: школьникам младше пятого класса отлучаться во время занятий категорически запрещалось.
Когда Чарли сошел завтракать, Вин поднялась на второй этаж, чтобы подсушить волосы и нанести косметику. Чарли не закрыл дверь в ванную, и там на коврике валялись мокрые полотенца. Строгим тоном она напомнила ему: – Ванная, Чарли! Ты ведь знаешь, где корзинка для белья.
Подумав, что легче прибрать их самой, она все же решила не поощрять такого рода безалаберность (еще, чего доброго, разбрасывать вещи войдет у него в привычку), решительно прошла мимо ванной и спустилась вниз.
Залпом проглотила кофе. Напомнила Чарли, чтобы не забыл спортивный костюм.
– Я заберу тебя у Хедер, как обычно, – проговорила она, взлетая вновь наверх, чтобы почистить зубы и захватить губную помаду.
Дверь в комнату Джеймса все еще была закрыта, и Вин, нахмурившись, прошла мимо. Постучать и предложить чашку кофе? В кофейнике еще осталось немного.
Она тут же одернула себя – он здесь не гость. Если захочет, сварит себе сам.
Причесав волосы, она прихватила их с боков двумя гребнями, а на затылке приколола готовый бант. Стиль простенький: и деловой, и без выкрутасов.
Полотенца все так же лежали на коврике в ванной комнате.
– Чарли! – нетерпеливо крикнула она.
– Иду, иду.
Она уже почти спустилась по лестнице, когда входная дверь открылась и вошел Джеймс. По всей вероятности, он бегал: волосы влажно поблескивали, рубашка взмокла от пота. Вин уставилась на него словно на привидение. Он остановился, тоже пристально оглядев ее с головы до ног, отчего ее опять бросило в жар. Сердце так и затрепетало.
– Чарли, пошли! Ты же знаешь, мне нужно быть в отеле до девяти. Если ты не соберешься через две минуты, тебе придется идти пешком.
Эта стандартная угроза никогда не исполнялась, но Джеймс, услышав это, поморщился.
– Не волнуйся, я могу подвезти его в школу.
Чертыхаясь про себя, Вин уже собиралась ответить отказом, но Чарли с улыбкой до ушей спускался вниз.
– Правда можешь, пап? Это будет отпад!
На шикарной машине я еще ни разу не подъезжал.
Сердясь на Джеймса, она накинулась на Чарли:
– Как некрасиво, Чарли! Важно не материальное благополучие. Важно, какой ты человек.
– Да-да, я знаю, – раздраженно пробурчал Чарли, проходя мимо нее на кухню.
– Не слишком ли раннее утро для моральных наставлений? – сухо спросил Джеймс. Когда она, негодуя, отвернулась, он спокойно добавил: – И кроме того, Вин, поскольку этот комментарий больше относился ко мне, чем к Чарли, давай будем последовательны. Деньгами или вещами, которые мне принадлежат, я не собираюсь покупать ничье расположение, тем более сыновнее. Это моя твердая позиция.
Ну почему все так выходит: что бы она ни сказала, что бы ни сделала, он тут же ее обходит на вираже? Этот вопрос задавала себе Вин десять минут спустя, сидя в машине с Чарли.
День начинался хуже некуда. Том, видимо, дулся из-за субботнего разговора: мелочно придрался к тому, как она оформила заявку на размещение делегатов конференции, которая должна была проходить через неделю.
Вин терпеливо выслушала его нарекания, держа себя в узде и памятуя, как важно ей не потерять место. На службе они с Томом придерживались сугубо деловых отношений, поэтому не было ничего удивительного в том, что он не напомнил о субботнем вечере, и слава Богу – насмешек по поводу подселения к ней Джеймса она бы не перенесла.
К началу недели скопилась целая стопа всяких срочных бумаг, и времени на обед не хватило. А когда она собралась идти домой – на час позже обычного, – от голода желудок играл марш.
А еще нужно было заехать к Хедер за Чарли, приготовить ужин, собрать вещи для занятий аэробикой. Она с таким опозданием постучала в дверь Хедер, что пришлось извиняться.
– Ты за Чарли? А его у нас нет, – нахмурилась подруга. – Он сказал Дэнни, что за ним заедет отец.
Проклиная Джеймса, Вин поспешно уселась в машину, хлопнула изо всей силы дверцей, что ее мало утешило. Машина-то чем виновата?
Какой-то мимо проходивший мужчина бросил удивленный взгляд в ее сторону. Ну-ка успокойся, приструнила она себя и включила зажигание.
Легче сказать, чем сделать.
На кухне она застала Джеймса и Чарли удобно сидящими по обе стороны стола. Они доедали последнюю порцию домашней лапши. Вин мрачно посмотрела в пустую кастрюльку, понимая, что осталась без ужина.
– Понравилось? – кисло полюбопытствовала она, сбрасывая пиджак.
Чарли озадаченно взглянул на нее, и она тут же поняла, что совершила бестактность.
– Извините, – сказала она, поправляя волосы. – Я немного переутомилась.
Она помедлила, чувствуя на себе взгляд Джеймса. Нехотя повернулась к нему и посмотрела прямо в глаза.
– Что, тяжелый денек выдался?
В его голосе не было никакого участия. Просто он ставил ей еще один капкан.
– Да, тяжелый, – натянуто ответила Вин. – И он не стал легче оттого, что мне пришлось ехать к Хедер и у нее узнавать, где Чарли. – Она отвернулась. – Чарли, милый, неужели трудно было позвонить мне на работу и предупредить?
Вин всегда старалась ненавязчиво пробудить у сына чувство ответственности, и Чарли усвоил, что в случае изменения планов следует позвонить матери. Она всегда внушала ему, что это признак хороших манер, уважение к людям. И очень важно, на этом она настаивала, быть учтивым не только к людям незнакомым, но и к своим близким. Относись к людям так, как желаешь, чтобы относились к тебе, повторяла она, и уроки ее не пропали даром. Она сразу смягчилась, увидев, как сын понурил голову. Потирая ботинком ножку стула, Чарли попросил прощения:
– Извини, мама.
Конечно, это была не его вина; Джеймс, словно прочитав ее мысли, поспешно сказал:
– Приношу свои извинения, виноват я. Зная о твоем служебном романе, я не решился беспокоить тебя на работе, подзывая к телефону. Если твой друг…
Вин обернулась, преисполненная гнева.
– Том не оператор на коммутаторе, но человек воспитанный, и если бы он подошел к телефону, то непременно бы позвал меня.
Она знала, что говорит неправду. От такого звонка Том мог прийти в бешенство. Однако не это сейчас важно – важно, что между ней и Джеймсом, того гляди, вспыхнет ссора.
– Ты уходишь сегодня вечером, да, мам?
