- Приказ о распределении мудрецов-двоек, - медленно выговаривает Летум.
- Да, он, - кивает Назо, - я один из сопровождающих, мне нужна Поэтесса.
Бездну ему на блюде под огненным соусом, а не Поэтессу! Бессмысленно шарю рукой по стене и не свожу глаз с Летума.
- Какое распределение? - слова вырываются жалобным писком против моей воли. Луций ерзает на стуле и делает мне знаки, чтобы успокоилась. Как бы не так!
- Для твоей безопасности, - уверенно заявляет главный врач, - это временно, не беспокойся. Как только все уляжется, ты вернешься к нам, а пока поедешь с капитаном Назо.
- А как же остальные? - сопротивляюсь. Не хочу никуда ехать! Я только привыкла к центру, к мудрецам...
- Их тоже распределят, - вставляет реплику Назо, - дарисса, надо спешить. Собирайте личные вещи.
- Мне нечего собирать.
- Тогда на выход, - жестко говорит капитан.
Бездна, снова психбольница. Не хочу! Не будет там доброго и внимательного Луция, который три рапорта сочинил, чтобы снять меня с медикаментов. Плевать психиатрам на предсказания. В овощ превратят, к койке прикрутят, и время для меня снова остановится. Кончилась сказка вместе с иллюзией свободы. Пора обратно в реальность. Разворачиваюсь и выхожу в темный коридор. После дневного света глаза привыкают долго. Слышу шаги за спиной и чувствую, как Назо берет за локоть. Неожиданно мягко и деликатно тянет за собой. В темноте он видит что-ли?
- Военная тайна. Терпение, дарисса, скоро узнаете.
Публий и Поэтесса - Глава 2 - Приказ генерала
Ин дэв ма тоссант, это же надо так меня подставить. Наилия с его безумными идеями надо самого в карцере держать периодически. Что я теперь буду делать с этой женщиной? Психиатрию еще в академии изучал, и справочник последний раз открывал десяток циклов назад. Скажу что-нибудь не то или сделаю и станет хуже. Вижу, что сдержанная и адекватная, но что будет завтра или через день?
Тела убитых охранников из коридора и от главного выхода убрать не успели. Воздух пропитывается запахом крови, и я как зверь раздуваю ноздри. Перестрелка на родной планете в сознание не укладывается. Много чего было и на учениях ранения получали, но чтобы вот так целенаправленно расстреливать - это перебор.
- Не смотрите, дарисса, - предупреждаю Поэтессу, аккуратно обходя тела в черных комбинезонах и стараясь не наступать в лужи крови. Жду от женщины паники, обморока, визга, но она только поджимает пухлые губы и отводит глаза. Не бледнеет, не зеленеет и не давится рвотными позывами. Странно. Все, кто впервые видит мертвое тело, реагируют одинаково. Надо будет заглянуть в её личные данные. Откуда такая стойкость?
Охрану на контрольно-пропускном пункте перебили, шлагбаум снесли, всю дорогу от ворот до крыльца никто меня не останавливал и не спрашивал кто такой и зачем. Объект ди два лябда пять будто вымер. Десять погибших - серьезные потери.
Веду Поэтессу к припаркованному автомобилю, смотрю на тонкую фигуру в белой больничной форме и думаю, как повезу через всю Равэнну до медцентра в таком виде. Первый же патруль остановит, и красный цвет служебной машины не спасет. Пока документы проверять будут, пока запросы сделают, подтверждение получат, столько времени пройдет, а потом будет второй патруль.
- Поэтесса, куртку мою возьмите.
Она оборачивается и молча смотрит, как я открываю багажник и достаю запасную куртку без знаков различия. Не по плечу ей будет, утонет в ней, как в скафандре. Но это лучше, чем белая форма пациента психиатрии.
- Спасибо, капитан Назо.
- Не за что, - ворчливо отвечаю я, - меня Публий зовут, и привыкайте сразу к общению на «ты».
Она запахивает на груди мою крутку и смотрит с подозрением. Даже делает шаг назад и спрашивает:
- Зачем?
- Я катастрофически неучтив с женщинами, - признаюсь ей и усаживаюсь за руль, - а от обращения «дарисса» меня тошнит.
Она выдыхает, расслабляется и обходит машину. Дергает за ручку двери, пока я не вспоминаю о блокировке. «Заметно», едва слышно говорит Поэтесса сквозь зубы и усаживается рядом. Всю дорогу молчит и уже за это я ей благодарен. Подъезжая к зданию медцентра, отметаю идею спрятать её в стационаре. Появление там женщины, даже в закрытом инфекционном боксе не останется незамеченным, как бы я не доверял своим бойцам, но в катер генерала кто-то выпустил ракету и пока предателя не найдут, прятать то, за чем охотились напавшие на ди два лямбда пять, надо куда тщательнее. На парковке её тоже не оставишь, проклятье, придется вести к себе в кабинет. Выходим из машины и женщина замирает, запрокинув голову. Смотрит на крышу главного медицинского центра, а точнее на шпиль, иглой протыкающий облака.
- Мы не на экскурсии, - беру её за локоть и тащу к дверям.
- А я не под конвоем, отпустите, - шипит она, вырывая руку.
Разжимаю пальцы и натыкаюсь на сердитый взгляд. Глаза, кажется, зеленые, а лицо настолько густо обсыпано веснушками, что наводит на мысли о кожном заболевании.
- Тогда идите в холл прямо до лифта и не крутите головой по сторонам.
- Это запрещено Инструкцией? - женщина строптиво вздергивает нос. Вздумалось ей спорить, а мне некогда объяснять, что её форма в медцентре вызовет еще больше вопросов. Довести бы до кабинета и ни с кем не столкнуться, хотя напрасно я так смело мечтаю.
- Сейчас это запрещено мною, - отрезаю я. - Вперед.
- Есть, капитан Назо, - отвечает она и поворачивается спиной. В лифте нажимаю кнопку шестнадцатого этажа и прикладываю ладонь к сканеру отпечатков пальцев. Ограничен доступ. Только для персонала, а я тащу туда постороннюю женщину.
- Здесь меня жди, - говорю, оставляя в своем кабинете. Поэтесса вместо того, чтобы спокойно сесть в кресло, подходит к панорамному окну. Разглядывает город так внимательно, будто эскиз собралась рисовать. Плевать, пусть делает, что хочет.
- Не трогай здесь ничего, - предупреждаю и закрываю дверь. Ставлю блокировку на замок, чтобы никто кроме меня не вошел. Надеюсь, не разгромит мне кабинет за это время и не выбросится из окна. Стекло обычное, не бронированное. Зря, ох зря, я притащил психически нездорового пациента на шестнадцатый этаж. Несуществующие боги, что я буду с ней делать? А вот сейчас и спрошу идейного вдохновителя, если он очнулся.
Холодно сегодня в капсульной, климат-система барахлит. Как бы не застудить Его Превосходство до воспаления легких. Толкаю дверь и ругаюсь с порога.
- Тьер, Наилий! Как ты из капсулы выбрался?
Закрывал ведь створки, а голый генерал вылез из саркофага и уселся на пол, уткнувшись лбом в колени. Может быть, и не самый худший пациент во Вселенной, но уж точно самый упрямый.
- Голова болит, - слабо отвечает Наилий.
