Книга Между панк-роком и смертью - Трэвис Баркер

Aquabats были ска-группой из восьми человек, а их концерты напоминали мультфильм о супергероях. Вокалист Кристиан Джейкобс был идейным вдохновителем группы, и к каждому концерту он придумывал новый костюм или новый трюк. У группы была песня под названием «The Cat with Two Heads» («Двухголовый кот». – Прим. пер.) и еще песня «Marshmallow Man» («Зефирный человечек») – и, когда они их исполняли, люди в зале одевались в персонажей из песен, и музыканты устраивали с ними баттл. Когда я пришел на первый концерт Aquabats, я не знал, что они одеваются в костюмы. Один из трубачей был из семьи, которая владеет компанией по производству рашгардов под названием «Алида», поэтому все участники группы надевали на концерт такие ярко-зеленые рашгарды, напоминающие супергероев, а с ними плавки, очки и шлем. Рашгард похож на гидрокостюм, только он не держит тепло и выглядит как вещь, которую можно надеть в спортзал, если у тебя ужасное чувство моды. Я не был в восторге от костюма, но знал, что это часть задумки, поэтому надел костюм без вопросов. На первый концерт я позвал несколько друзей, и они не были уверены, что на сцене я. Они понятия не имели, кто такие Aquabats и как они одеваются, – они знали только то, что я бы никогда такое не надел.

Мы играли на разогреве у Fishbone и просто жгли. Это была самая большая аудитория, перед которой я когда-либо играл, и я был в полном восторге. Как только мы ушли за кулисы, ребята попросили меня стать их барабанщиком, и я согласился.

КРИСТИАН ДЖЕЙКОБС (вокалист группы Aquabats)

Мы основали группу Aquabats, чтобы посмеяться над тем, что происходит на сцене, и посмеяться над самими собой. Как только мы стали давать концерты, нам захотелось гастролировать, но у нашего барабанщика была серьезная работа – кажется, он работал на канале «И-Эс-Пи-Эн». Он мог играть с нами только в пятницу и субботу вечером, и всё.

Мы стали осматриваться, и кто-то сказал: «Есть один парень, Трэвис, ему девятнадцать, но он лучший барабанщик, которого ты когда-либо слышал». Мы ему позвонили, и он приехал на своем оранжевом заниженном пикапе. Я тогда работал в компании, которая производит скейтборды, и жил прямо в офисе: внизу, на складе досок, у меня стоял фургон. После закрытия мы с группой репетировали там же.

У Трэвиса были мешковатые скейтерские шорты и пара татуировок. Он установил ударные и сказал: «Ну, я о вас слышал, но никогда не слышал вашей музыки. Можете один раз включить песню послушать, а потом я сыграю ее с вами?»

Я говорю: «Я, может, много не знаю, но тебе придется послушать не один раз».

«Нет, достаточно одного».

Мы поставили ему первую песню на нашем диске, и он сразу ее сыграл, причем гораздо лучше, чем на диске. Мы поставили другие песни, и потом я сказал: «Слушай, чувак, хочешь играть в этой группе?»

Он сказал: «Хорошо, конечно, я выучил песни».

Перед первым выступлением Трэвиса я вручил ему небольшой пакет и сказал: «Это твой костюм».

Он такой: «Что значит – мой костюм?» У него было такое забавное выражение лица. Это определенно шло вразрез с его имиджем. В конце концов он немного смягчился, потому что понял, что мы иронизируем. Мы не совсем помешанные гики – хотя мы и гики.

Поскольку мы репетировали всего пару раз, я сказал Трэвису: «Слушай, если облажаешься, ничего страшного». Я так пытался его подбодрить, но для него это прозвучало как оскорбление. В тот вечер он ничего не сказал, но позже мы говорили об этом. Он сказал мне: «Не могу поверить, что ты мне это сказал». Он очень сосредоточенный и ни разу тогда не ошибся. Группа еще никогда так хорошо не звучала.

В Южной Калифорнии не было ни одной ска-панк-группы, подобной Aquabats, и это шло нам на пользу. Каждые выходные у нас был концерт: мы прославились в округе Ориндж и всё больше ездили с гастролями по Штатам. Мы втискивались в десятиместный пассажирский фургон, сами его водили и так объездили всю страну.

У нас была куча разных костюмов для всей группы – белая униформа, зеленовато-голубая, серебристая, – но если что-то рвалось или терялось, мы, например, выступали в ярко-оранжевой шесть концертов подряд. Стирать их в дороге было непросто, поэтому в фургоне царил довольно интересный смрад.

Я сказал ребятам в Feeble, что буду играть с ними, когда у меня не будет работы с Aquabats, но вскоре мы поняли, что работа с Aquabats будет всегда. Я отыграл с Feeble пару финальных концертов, и мне пришлось уйти. Ребята понимали, что мне выпала отличная возможность, но я знал, что они всё равно расстроены. Еще я знал, что мне никогда бы не выпал шанс играть в Aquabats, если бы Ноэль не уговорил меня переехать в Лагуна-Бич и не приютил у себя на диване, и я был ему искренне благодарен – только не знал, как сказать ему, что я ухожу из его группы. Мне было трудно расстаться с Feeble, особенно потому, что они были мне как братья. Я дорожил дружбой с Ноэлем, Рэнди и Фрэнком. Я многому научился у этих ребят – начиная с того, что из Фонтаны можно уехать.

У всех в Aquabats были псевдонимы. Кристиан придумал себе кличку Бэт Коммандер, Чед Ларсон был Крэшем Макларсоном, гитариста Чарльза Грэя звали Ультра Кью, саксофониста Джеймса Бриггса – Джимми Робот, трубача Адама Дейберта – Принц Адам, трубача Бойда Терри – Кэтбой, а гитариста Кортни Поллока звали Чейнсоу Принц Карате. Кристиан придумал и мне псевдоним, и я почувствовал себя так, словно меня приняли в тайное общество или в рыцари Круглого стола. Или в команду супергероев. Как ни странно, он выбрал мне имя Барон фон Тито – вариант прозвища Красного Барона, знаменитого немецкого летчика Первой мировой войны, с которым всё время сражался Снупи из комиксов «Пинатс». Учитывая мой пунктик, что я боялся умереть в авиакатастрофе, я был несколько сбит с толку: этот чувак правда назвал меня в честь летчика? Кристиану я ничего об этом не сказал, но это имя не давало мне покоя с самого первого дня в группе.