— Я по-прежнему ничего не понимаю.
— Не валяйте дурака. Все вы отлично понимаете. Так вот, существам вроде нас в основном достаточно для пропитания убивать одного человека в ночь полнолуния. Если хотите жить, спокойно — так, чтобы за вами не гонялась целая толпа охотников с кольями, выбирайте, по возможности, жертву из тех, кто живет вне общества. Для этой цели лучше всего подходят бродяги, бездомные, преступники и проститутки… Только не пяльте на меня глаза! Такова действительность. Конечно, попадаются среди нас и моралисты — они по принципиальным соображениям выбирают себе жертвы в тюрьмах. Да-да, не удивляйтесь — у нас тоже есть понятие о морали. Если муки голода становятся нестерпимыми, но нравственное чувство не позволяет вам убить безвинного, стоит обратить внимание на приговоренных к казни — им все равно умирать. Хороши также в этом смысле и убийцы, которые годами гниют в камерах, но это дело вкуса.
Теперь о методе. Метод — это все. Главное — уметь распорядиться содержимым и ничего в сосуде не оставлять. Жертву необходимо обезглавить, в крайнем случае перерезать ей на шее артерии. Не забывайте, что если жертва выживет, вы предстанете перед нашим судом. Да-да, существует закон против тех, кто оставил жертву в живых. А расправа у нас короткая. Поэтому проявите в этом вопросе особую щепетильность. И еще: вы имеете право создавать себе подобных, но не более двух в течение столетия.
— Создавать себе подобных? Двух в течение столетия? Но это же какое-то безумие! Я сию минуту ухожу отсюда!
— Никуда вы не уйдете!
— Я уйду, а вы будете гореть в аду!
— Нет, вы не уйдете!
Вдруг Магдалена почувствовала, как ее снова подхватило вихрем. Она поднялась в воздух, но на этот раз лишь на долю секунды, и опустилась на черные атласные простыни огромной постели Люсьена. В следующее мгновение хозяин мрачной комнаты оказался над ней. Он уже снял одежду, и его тело было гладким, как шелк, и горячим, как расплавленный металл. Люсьен прожигал ее взглядом, в котором отражалась железная воля и, словно жидкий огонь, плескалось желание.
Магдалена кричала, вырывалась и царапалась, но ее сопротивление мгновенно было подавлено. Люсьен смеялся и, легко избегая кулаков и ногтей Магдалены, срывал с нее одежду. В сущности, ему и не пришлось ничего делать: он отдавал глазами ей приказание, а она вопреки желанию подчинялась. Не прошло и минуты, как Магдалена, нагая, лежала на постели раздвинув ноги и была готова принять его в себя.
Хотя тело ее подчинялось Люсьену, сознание продолжало бороться. Магдаленой овладела такая ярость, что в эту минуту она была готова даже на убийство, лишь бы освободиться.
Но потом Люсьен вошел в нее, и Магдалену охватила страсть. Она впервые по-настоящему осознала, что у Люсьена достаточно внутренней силы, чтобы подчинить себе не только ее тело, но мысли и чувства.
Он заставил Магдалену желать близости с ним.
Когда все закончилось, Люсьен лежал рядом с ней, гладил ее волосы и говорил:
— Ты просто чудо. Мне очень жаль твоего возлюбленного, который создал тебя, а потом отошел в вечность, не успев насладиться тобой. Бедный Ален! Он так верил в то, что любовь избавит его от царства тьмы. Удивительно: Ален верил в любовь, в жизнь, в свет, обожал поэзию и созданные народной фантазией легенды. Подумать только, он вообразил, будто затаившийся в нем зверь под воздействием подлинного чувства способен переродиться. Да я и сам благодаря твоему обаянию чувствую, что могу полюбить тебя и переродиться. Может, мне рискнуть — научиться у тебя любви и полюбить самому?
— Я никогда не полюблю тебя!
— Тогда, значит, хорошо, что я в прежней жизни не испытал этого чувства. Властью над тобой я обладаю — и этого с меня довольно. К тому же я существо непостоянное и часто меняю любовниц. Но если мне придет в голову блажь увидеть тебя снова, я позову тебя — и ты придешь.
— Я тоже научусь властвовать! — сказала она.
Люсьен засмеялся, а потом снова коснулся ее.
— Власть и сила моя велики, — прошептал он Магдалене на ухо, и ее глаза вновь потемнели от страсти…
Она открыла глаза и поняла, что находится у себя в спальне. Из окна доносился звон колоколов парижских церквей, созывавший прихожан на утреннюю мессу.
Магдалена вспомнила кошмар, привидевшийся ей ночью.
«Ужасное сновидение», — подумала она, потягиваясь. Все ее тело ныло от усталости.
Потом Магдалена поднялась с постели.
И тут она обнаружила, что ее ночная рубашка и пеньюар превратились в лохмотья. Руки у нее задрожали, а из глаз потекли слезы. Неужели то, что ей приснилось, случилось на самом деле? Не может быть!
Лукавить перед собой не имело смысла: это действительно произошло.
Магдалена снова откинулась на подушки и дала волю слезам. Выплакавшись, она встала, подошла к окну и выглянула на улицу.
Больше она плакать не будет.
У Люсьена огромная власть.
Пусть так.
Она тоже обретет власть и силу — большую, чем у Люсьена.
Глава 3
Энджи, Сисси и Мэгги обедали в новом ресторане неподалеку от клуба. Когда обед подходил к концу и женщины заказали по чашке кофе-эспрессо, Мэгги извинилась, вышла из-за стола и направилась в туалет. Возвращаясь оттуда, она миновала бар, где ее взгляд случайно упал на экран работающего телевизора. Передавали повтор шестичасовых новостей, и Мэгги увидела на экране симпатичного молодого детектива Джека Делони, заходившего в ее офис днем. Репортеры задавали ему каверзные вопросы, и парень на глазах сникал. Но потом место у микрофона занял Кеннеди. Его авторитетный вид и выдержка внушали уважение, а в то, что он говорил, невольно хотелось верить. Между тем разговор в баре естественным образом коснулся затронутой полицейскими темы. Большинство посетителей склонялись к мысли, что неизвестный злодей убивает людей порочных, а значит, людям порядочным бояться нечего. При этом все без исключения считали, что убийцу необходимо изловить.
Внезапно почувствовав, что за спиной у нее кто-то стоит, Мэгги повернулась и едва не столкнулась с лейтенантом Кеннеди. Он был в сером, в полоску, пиджаке и серебристо-серой рубашке, без галстука, с расстегнутым на груди воротом.
— Ну, и как вам мое выступление? — поинтересовался он.
— Неплохо, — ответила Мэгги. — Вы держитесь и говорите твердо, уверены в своих силах и в скором успешном завершении операции. В сущности, вы ничего нового не сказали, но при этом убедили людей, что отчаиваться не надо, и дали населению несколько дельных советов, как себя вести при сложившихся обстоятельствах.
Шон удивленно выгнул бровь и улыбнулся.
— Прикажете расценивать ваши слова как комплимент, или вы просто пошутили?
Не ответив на этот вопрос, Мэгги спросила:
— Как вы здесь оказались? Вы что, следили за мной?
