— Все как раз ясно только до тех пор, пока человек не пришел в модный бизнес, — ухмыляется Рико. — Этой весной было еще одно мрачное событие, когда сразу две девушки умерли в студии Жана Сен-Пьера. Помнишь?
Я, извиняясь, пожимаю плечами.
— Вполне понятно, что ты ничего не слышала об этом у себя в провинции, — всех очень быстро заставили замолчать.
— Ты считаешь, так уж необходимо рассказывать обо всех этих омерзительных сплетнях? — перебивает его Джеймс. — Кейт только начала работать у нас. Зачем ей все эти ненужные детали?
— Да, — киваю я, — мне обязательно нужно это знать.
— Конечно! — соглашается Рико.
Джеймс сокрушенно качает головой и начинает взбалтывать свой напиток.
— Жан Сен-Пьер владеет просто захватывающей дух студией в модном районе, в одном из зданий бывших складов, с огромными окнами, низкими железными потолками и деревянными полами. Этой весной он решил отказаться от показа в пользу проведения Дня открытых дверей. Я не одобряю, но все больше модельеров теперь так делают.
— Как бы то ни было, был большой успех. Мода победила. И все согласились, что та коллекция сфокусировала внимание на теле, но не отказалась от объемных элементов, которые сделали Жана Сен-Пьера таким популярным благодаря его предыдущим нескольким коллекциям.
— Вчера на Алексе была надета вещица от Жана Сен-Пьера, — замечает Джеймс. — Черный топ.
Я смотрю на него, удивившись тому, что он заметил это.
— У меня хорошая зрительная память, — объясняет он.
— О, сладенький, — смеясь, говорит Рико. — Так все говорят.
— Это то, о чем все кричали на днях? — спрашиваю я.
Джеймс спокойно посылает нас к черту.
— Закончи эту историю для Кейт, — требует он.
— Два человека, извинившись, вышли покурить на лестничную клетку, и больше их никто не видел. Никто ничего не заметил. Они не были знаменитыми. Одна девушка была закупщицей в сетевом отделении по Среднему Западу. Другая — из «Ярн дейли», и ей «повезло» оказаться в списке приглашенных. На следующий день их обнаружила белошвейка — засунутыми за рулоны крепдешина. У обеих было перерезано горло, а у закупщицы пропала сумка «Биркин».
— Это… ужасно. Не могу поверить в это. Что сказала полиция?
— Полиция узнала об этом только по телевидению. В реальном мире они лишь говорят: «Да ну?», почесывают свои головы и переходят к следующей проблеме. Думаю, они просто выдворили из страны эту белошвейку.
Звонок открывающейся двери лифта в апартаментах Виктории показался мне слишком громким, когда я возвращалась домой в час ночи. Я вовсе не собиралась поднимать весь дом в это время суток.
Осторожно снимаю туфли и тихо крадусь в гостиную, мечтая, чтобы там никого не оказалось и мне не пришлось бы рассказывать о своем первом вечере, проведенном в Нью-Йорке. Плоский экран, впрочем, благополучно спрятан за картиной Каспара Давида Фридриха, и вокруг нет никаких признаков жизни. Возможно, тети даже нет дома. Когда я прохожу мимо двери спальни хозяев, моя мечта сбывается. Дверь открыта, одинокий ночник озаряет жуткую картину с изображением суккуба, висящую над кроватью, однако красное бархатное покрывало — такое же, как в моей комнате, — не смято.
Виктория задерживается где-то ужасно поздно для пятидесятилетней женщины.
Мой собственный «бурный» вечер заметно тускнеет на этом фоне. Я сворачиваюсь клубком в своей кровати, взяв с собой блокнот и ручку, чтобы составить список статей, которые я хотела бы написать для журнала — то, что просила меня подготовить Лорен, — и работаю, пока не засыпаю.
Глава 6 МОЛОДАЯ ГОРЯЧАЯ КРОВЬ
Если человек всерьез напрягает свои мозги, то он может довольно быстро разобрать и зарегистрировать заявки на участие в конкурсе.
После выпивки с Джеймсом и Рико я являюсь рано утром в офис и работаю с поразительной быстротой. Рэйчел и Нина периодически помогают мне, и к полудню пустые почтовые тележки громоздятся одна за другой в коридоре за нашей дверью, а у меня в руках крупноформатная таблица «Эксель», плотно забитая информацией. Мы справились.
— Давай отдадим это Алексе, — предлагаю я Нине, которая сидит за своим столом.
Рэйчел ушла по какому-то заданию, касающемуся ее блога. Я до сих пор не набралась смелости спросить ее, о чем этот блог и каков его электронный адрес.
— Вы покинули свои рабочие места, как я вижу, — говорит Алекса, когда мы с Ниной стучим в ее открытую дверь.
Аннабел поднимает голову. Она выглядит оскорбленной. Стоя на коленях, девушка моет пол под «троном» Алексы, в то время как та и не думает отодвинуть свой стул.
— Извини, я не смогла проследить за ними сегодня — извиняется она.
— Мы просто зашли сообщить вам, что мы все сделали и принесли вот это — Я вручаю Алексе сводную таблицу.
Она внимательно рассматривает ее сквозь очки.
— Хорошо, — сухо произносит она. — Мы планируем собрание… в удобное время… — Она умолкает и щелкает пальцами.
Аннабел вскакивает на ноги и выбегает из кабинета, а через мгновение возвращается с книгой для записи деловых встреч Алексы.
— Вы заслужили поощрение завтра после полудня, — говорит она с озабоченным видом.
Алекса продолжает щелкать пальцами.
— Можно было бы провести его ровно в полдень, — предлагает Аннабел.
— Заполучи «Искусство» и «Фото» на собрание. И забронируй конференц-зал, — командует Алекса.
Ее раскосые зеленые глаза смотрят сквозь меня и Нину. Мы продолжаем стоять, дрожа, на пороге.
— В качестве поощрения, — говорит она нам, — можете присутствовать на собрании.
— Алекса — великолепный наставник. — Мои глаза встречаются с безумными серыми глазами Аннабел.
И хотя в ее голосе нет ни малейшего намека на сарказм, я бы именно так определила ее высказывание.
Когда мы покидаем кабинет Алексы, я говорю Нине, что иду в туалет, но вместо этого захожу на территорию Лиллиан. Кошмарные истории Рико, проникшие в мой мозг, побуждают меня — да, мне это просто необходимо! — повторно осмотреть место преступления.
Дверь кладовки заперта.
На стуле Бэмби сидит хрупкая девушка с крохотным колечком в носу. Она говорит, что ее зовут Сэри. Поскольку маловероятно, чтобы кто-то рассказал Сэри о вчерашнем происшествии, я спрашиваю, нет ли у нее ключа от кладовой. Ключа нет, но она услужливо предполагает, что ключ, должно быть, имеется в кабинете Лиллиан.
— Не могла бы ты зайти попозже? — улыбается она. — Лиллиан нет на месте, а мне нельзя входить туда. Сегодня мой первый рабочий день, и я еще не имела возможности познакомиться с Лиллиан.
Еще лучше.
