Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
- Надо же! Что с тобой приключилось?
Я не видел причин лгать.
- Меня боднул бык.
- Ага, и, судя по твоему виду, потоптал хорошенько, - заметил один из монахов, которого звали Эйджнор. - Но Хранитель считает, что наш враг затевает какое-то коварство. Мы не можем открыть тебе ворота, Мухтар.
Я кивнул, так как не ожидал ничего другого. Более того, меня удивило, что они сразу меня не прибили, но, наверное, они просто не знали, что именно я выдал калифу местонахождение священного тома.
- Посмотри на него, Эйджнор, - произнес второй монах, которого, как я знал, звали Пилиас. - Он сейчас окочурится!
- У нас есть приказ.
- Давай приподнимем решетку, пусть он проползет под ней. Что может случиться? Тут на расстоянии полета стрелы нет ни одного приверженца Кайрика!
- Вспомни, что рассказывал Хранитель о деревянных конях.
- Улронт слишком увлекается эпосом,- ответил Пилиас. - Зато я помню, что Мухтар мой друг.
- Друг?
Его утверждение удивило меня не меньше, чем Эйджнора. Пилиас не раз выказывал по отношению ко мне доброту, но мы никогда с ним не беседовали так, как я привык беседовать с друзьями в Калимшане: для нас привычными темами служили успехи друг друга и важные знакомства. Тем не менее, я не стал противоречить Пилиасу, почувствовав искренность его слов и предполагая, что это мне только на руку.
Пилиас помолчал немного, затем повторил:
- Да, Мухтар мой друг, мы часто делили краюху хлеба, и если не с этого начинается дружба, тогда с чего же?
С этими словами он отступил назад и исчез из виду. Эйджнор сразу за ним последовал.
- Что ты такое задумал?
- Хочу поднять решетку.
Клянусь, ответ Пилиаса заставил мое сердце застучать, как копыта того быка, что меня боднул. Вот уж никак не предполагал, что попаду в крепость, просто постучав в решетку! Раздобыть «Кайринишад» все еще казалось мне невозможным делом, так как книгу наверняка хорошо охраняют, но, возможно, встреча с Келемваром на какое-то время откладывалась, если кто-нибудь из лекарей цитадели займется моими ранами.
- Не беспокойся, Эйджнор, - сказал Пилиас. (Я едва мог слышать обоих, так как они успели скрыться в темноте туннеля.) - Я возьму вину на себя, если брат Ристо выразит недовольство.
- Не сомневайся, выразит, - буркнул Эйджнор, - Не забывай, что у твоего друга Мухтара прозвище безумец, а Кайрик у нас и есть Князь Безумия.
До меня не донеслось никаких звуков,- видимо, слова Эйджнора возымели действие.
- Ну, что ты теперь думаешь? - поинтересовался Эйджнор. - Опять скажешь, что Улронт слишком много эпоса читает?
Я должен был что-то предпринять, иначе меня ждало поражение.
- Пилиас, Эйджнор прав,- закричал я.- Ты не должен открывать ворота. На равнине я встретил Кайрика. Именно он сотворил со мной такое!
- Что? - Пилиас и Эйджнор мгновенно вернулись к дверце в воротах и оглядели мое окровавленное тело,- Это сделал Кайрик?
- Он меня, конечно, не бодал, но все остальное его рук дело. - Среди многих прочих вещей, которым меня
обучил отец, была привычка всегда говорить правду, если, конечно, от этого не страдает, дело. - От первого его удара у меня закрылся глаз. Когда он напал во второй раз, то сделал это. - Я поднял подбородок, демонстрируя кровавые борозды на шее. - А в третий раз, когда он ударил меня, то я оглох на одно ухо.
- Да сколько же раз он на тебя нападал? - ужаснулся Пилиас.
- Эти три раза были самые худшие, хотя он еще хватал меня за плечи, вонзаясь пальцами прямо до костей. Уверен, одних этих ран будет достаточно, чтобы меня убить. - Я говорил тихо, постанывая, чтобы показаться слабым. На самом деле ни мои силы, ни боль не уменьшились после того, как Единственный влил в мой рот мерзкую жидкость.
- Я всего лишь нищий, и у меня в этой жизни есть только одна вещь. - Я сунул руку за пазуху и вынул маленький кинжал, который всегда ношу с собой. - Вот почему Кайрик захотел меня убить. Когда держишь в руке этот кинжал, с тобой говорят боги.
Я наклонил голову, словно прислушиваясь к кому-то даже в эту секунду, - не забывайте, что они прозвали меня Мухтар-безумец,- после чего просунул нож сквозь решетку.
- Я хочу, чтобы он был у тебя, мой друг.
Пилиас тут же выскочил из дверцы. Раздался оглушительный лязг, и решетка приподнялась на высоту трех ладоней. Я выпустил из рук переплетенные прутья и свалился в грязь. Это не было притворством с моей стороны: я так опьянел от своего везения, что не удержался на ногах. Пилиас самолично прополз под железными пиками и затащил меня под темный свод. Так я впервые в жизни оказался за воротами Кэндлкипа.
Пилиас и еще один монах уложили меня на носилки и понесли в темноту, оставив Эйджнора и остальных часовых опускать на место решетку, охраняя ворота от Кайрика. Вскоре мы вышли из туннеля на лунный свет, и я увидел, что за время пути мы успели взобраться на небольшую высоту, откуда, чуть повернув голову, я мог разглядеть всю равнину. Холм, где погибли высокочтимый Гарун и его смертоносное высочество Джаббар, возвышался в тысяче шагов от Кэндлкипа, на него опять слетелись предвестники Келемвара, полностью скрыв его своим черным оперением. А дальше раскинулись просторы, поросшие высокой травой, которая колыхалась, как морские волны, - у меня даже голова закружилась.
Тропа была узкой и крутой, с множеством резких поворотов. Но мои носильщики, не обращая на это внимания, двигались довольно быстро, причем без помощи фонарей или какого-то другого освещения, если не считать луны. Им приходилось совершать этот путь бессчетное количество раз, поэтому они могли взобраться по тропе даже ночью, такой же черной, как душа Темного Солнца. Зато я ни разу не бывал на этой тропе, так что выпучил левый глаз, увидев, какая пропасть зияет за краем носилок. Мы взбирались все выше и выше, и я уже не мог выносить зрелища удалявшейся земли. Я закрыл глаз, но непрекращающаяся качка только подтвердила мое подозрение, что мне грозит опасность соскользнуть вниз.
Езда на носилках не способствовала заживлению ран. Постоянная качка только вызвала головокружение и тошноту, так что рана в животе горела холодным огнем. Но боль каким-то образом придала мне силы, чего раньше со мной никогда не случалось; чем больше я страдал, тем сильнее испытывал прилив энергии. Я мог бы слезть с носилок и самостоятельно взобраться по тропе, если бы не нужно было притворяться умирающим безумцем.
Мы обогнули скалу и какое-то время шли над бушующим Морем Мечей. Когда, наконец, мы взобрались на плато, у меня побелели костяшки пальцев - с такой силой я сжимал края носилок. Затем я заметил вдалеке мерцающие огни Берегоста и понял, что доживу до утра. Это предчувствие мало меня утешило, так как с рассветом начинался суд над Кайриком, да и надо мною тоже.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
