Попрощавшись с Викки, Кейзия стала распаковывать багаж и изучать обстановку своего нового жилища. Стены комнаты были обшиты дубовыми резными панелями и обиты бархатом. В громадном камине можно было встать в полный рост. Потолок украшала лепнина. Повсюду висели картины в позолоченных рамах, мягкие диванчики прекрасно гармонировали с креслами из тисненой, с золочением, кожи. Фигуры, вышитые на гобеленах, словно бы танцевали в лучах заходящего солнца, пробивавшихся сквозь стекла больших арочных окон.
Кровать являла собой воплощение давнишней мечты Кейзии: с четырьмя стойками, инкрустированным изголовьем, пологом из парчи и с кистями, она была покрыта красным атласным покрывалом с узором в виде дамасских роз и райских птиц.
Такое ложе могло принадлежать только знатному вельможе потрясающей наружности: с длинными кудрями, ниспадающими на плечи, в камзоле, отделанном кружевами, и со шпагой на бедре.
Кейзия с удовольствием легла на кровать и дала волю фантазии. Разумеется, она моментально обрела сексуальную направленность. И хотя рассудок подсказывал ей, что нужно встать, принять душ и привести себя в порядок перед ответственным вечерним мероприятием, лень оказалась сильнее. Кейзия начала ласкать груди, томимые внутренним жаром, вспоминать, как сосал ее соски Джефф, как текли из лона по ногам соки, как шумно пыхтел ее неожиданный любовник. Ее поступок на дороге нельзя было назвать осмотрительным, однако содеянное прибавило ей уверенности в себе. Ведь не успела она доехать до места своего назначения, как уже получила первый трофей. Это свидетельствовало о ее неразборчивости, но почему-то не огорчало ее. Напротив, ей было приятно вспоминать о своей победе над этим темпераментным молодым бычком в придорожном леске.
Одними воспоминаниями Кейзия не ограничилась. Тело ее требовало физического удовлетворения. Нервы натянулись, как струны арфы, и, казалось, звенели. Она разделась, сняла трусики, намереваясь все же встать и отправиться в ванную.
Но пальцы сами собой очутились внизу живота, и тотчас же из промежности пахнуло ароматом совокупления с Джеффом. Кейзию охватило неукротимое желание вновь испытать оргазм. Клитор задрожал, она начала тереть его пальцем. По телу разбежались огненные струйки. Ненасытный бутончик набухал и пульсировал, требуя немедленного удовлетворения. Кейзия застонала, придя в экстаз, раздвинула ноги и, прыгая на кровати, воскликнула:
— Да, да!
Какая-то непостижимая сила зашвырнула ее под облака, она взвизгнула, пронзенная яркой молнией, и затряслась, зажмурившись и учащенно дыша.
Джерард Фарнол, он же лорд Ормели, потомок головорезов, которых привел в Англию Вильгельм Завоеватель, герцог Нормандии, устроился поудобнее в троноподобном кресле и, нажав кнопку на пульте дистанционного управления монитором системы тайного наблюдения, уставился на экран. Объектив скрытой видеокамеры был нацелен на кровать исполнительницы роли главной героини в его пьесе. В данный момент она самозабвенно мастурбировала.
Под недремлющим оком скрытых камер находились и другие актеры, приглашенные лордом Ормели в усадьбу. Созерцание их рукоблудия доставляло ему особое удовольствие. Помимо этого, подсматривая за своими гостями, Джерард узнавал их распорядок дня, склонности и особенности поведения.
Его желто-зеленые глаза прищурились, рот исказился в волчьем оскале. Магда оказалась права: эта девица обладала всеми необходимыми качествами, чтобы сыграть Ясмину. Именно такой — темпераментной яркой блондинкой со стройным и гибким телом — он и представлял ее себе. Фигура Кейзии в достаточной степени округлилась, чтобы угадать в ней зрелую сладостную женщину. Особенно прекрасными были ее бедра и ягодицы, так и напрашивающиеся на хлыст или плетку. Джерард сладко зажмурился, представив, как он будет с упоением хлестать по ним своим длинным кнутом, пока они не покроются кровавыми рубцами. Его твердый фаллос поднялся вверх, словно удав. Ждать встречи с новой жертвой ему оставалось недолго…
Полы шитого золотом халата лорда Ормели распахнулись под натиском разбухшей багровой головки члена. Стоны и вздохи Кейзии на экране монитора становились все пронзительнее и громче. Пенис лорда Ормели начал вздрагивать, он щелкнул его по головке пальцем.
Магда многое бы отдала, чтобы увидеть эту сцену, однако Джерард слишком дорожил возможностью полюбоваться столь изысканным зрелищем в одиночестве, чтобы разделять это удовольствие с кем-либо еще. От возбуждения у него зашевелились волосы на затылке, а кожа покрылась пупырышками. Вот Кейзия положила палец на клитор и ввела другой палец в лоно. Рука ее грациозно выгнулась и стала ритмично двигаться, ноги широко раздвинулись, бедра заходили ходуном, голова начала мотаться из стороны в сторону на подушке. На полных бедрах цвета взбитых сливок заблестел сок.
Рука Джерарда непроизвольно потянулась к пенису и сжала его. Лорд начал двигать ею вниз и вверх, вниз и вверх. Головка поблескивала, из ее отверстия появилась прозрачная густая капелька. Воображение рисовало Джерарду сцены совокупления с Кейзией, а потом и с артистками кордебалета. Они пока не знали, что их ждет, но очень скоро им придется исполнить все его прихоти. Он никого не пощадит! Он им всем покажет, каких жертв требует подлинное искусство! Сердце лорда готово было выпрыгнуть из груди. В голове мелькали фантастические образы, звучала фантасмагорическая музыка. Лорд не жалел, что не стал композитором, художником или поэтом. Он нашел свое призвание в самом главном из всех искусств — в режиссуре. Ему нравилось манипулировать людьми, ощущать свою власть над ними. Это возбуждало его так, как ничто другое.
На экране Кейзия изогнулась дугой в экстазе сладострастия, сотрясаемая шквалом оргазма. И в следующий миг его мошонка, переполненная семенем, сжалась — и струя спермы выплеснулась наружу. Отчаянно мастурбируя, лорд Ормели побагровел от напряжения и часто задышал. Оргазм его протекал настолько бурно, что пенис произвел три семяизвержения подряд, прежде чем успокоиться и обмякнуть.
Джерард откинулся на спинку кресла и погладил член липкой от семени ладонью. Кейзия раскинула руки в стороны и блаженно закрыла глаза. Джерард ухмыльнулся, зная, что скоро он будет ласкать ее лоно и целовать груди, посвящая в актрисы своего театра. Его ненасытный петушок побывает во всех ее тайных отверстиях, а шаловливый язычок отведает ее божественного нектара.
Кейзия с наслаждением подставила груди под тугие струи душа. Вода струилась по ложбинке между ними, животу и ногам, капала с сосков и застревала в намокших волосах на лобке, чтобы потом обласкать ее наружные половые губы.
Закрыв от удовольствия глаза, она отдалась ниспадающим на нее каскадам теплой влаги, лениво растирая тело губкой, пропитанной ароматным шампунем, и наслаждаясь приятным запахом обильной пены, покрывшей ее кожу. Она чувствовала себя очистившейся и словно бы заново родившейся. Сексуальные ароматы уже не дурманили ей голову, она была готова сосредоточиться на делах.
Убаюканная звуком льющейся из душа воды и отгороженная от остального мира стеной густого пара, Кейзия не расслышала звука открывающейся двери и вздрогнула как ужаленная, когда Магда, войдя в ванную, сказала:
