— Боже! — глаза Флисс расширились. — Значит, все это время он готовился отплатить тебе за то, что ты его бросила, пока…
— Пока я собиралась отомстить за Саскию. — Фоби кивнула. — Совершенно верно. Если посмотреть правде в глаза, то она не хранила свой план в большом секрете. Она рассказала о нем моим друзьям, чтобы оказывать на меня давление. Кто угодно мог проболтаться за послеобеденным бокалом вина.
— Только не я, милая. — Флисс положила руку на плечи Фоби и поцеловала ее в лоб.
Фоби в оцепенении уставилась на потолок.
— И что ты теперь будешь делать? — осторожно спросила Флисс.
Фоби безнадежно покачала головой:
— Я не знаю. Наверное, рассыплюсь на части.
— А как же Феликс?
— Он не захочет видеть меня в радиусе миллиона миль. — Фоби посмотрела в сторону. — Я его знаю. Прошлая ночь была моим единственным шансом. Он придает огромное значение доверию и верности. Он хотел, чтобы я выбирала между ним и Саскией и доказала, как сильно я его люблю, но я выбрала ее. Боже, я надеюсь, что с ним ничего не случилось!
— Но ты любишь его! — завопила Флисс. — Если ты объяснишь, что сказала Саския, то…
— Нет! — яростно отпрянув от нее, Фоби встала. — Он никогда не простит меня за это. Поверь мне, Флисс. Ему наплевать, чем угрожала Саския. Он не увидит это так, как видим мы. А сейчас все попало в газеты. Это и моя вина тоже, потому что я оказалась достаточно глупа, чтобы сказать Дэну, что люблю Феликса.
Она начала плакать, закрыв лицо ладонями и пятясь назад.
— Средство от кризиса. — В кабинете появился Дилан с тремя кружками чая на бумажной тарелке, и чуть не уронил их, когда врезался в Фоби.
— Я соберу свои вещи, — всхлипнула она, быстро отступая к двери. — Потом я вернусь к Джин, чтобы забрать Яппи, и поеду в Лондон или куда-нибудь еще. Я не могу выносить… О черт!
Она убежала.
На следующее утро Джин отвезла Фоби на вокзал и крепко обняла ее. Она пыталась убедить ее остаться на ферме Гайтон, но Фоби была решительно настроена уехать. Джин очень не хотела оставлять ее в таком подавленном состоянии.
— Ты ведь не будешь одна, правда?
— Нет, — солгала Фоби.
— Ты попытаешься найти Феликса? — осторожно спросила Джин.
Уставившись неподвижным взглядом на платформу, Фоби не ответила.
— Верни его. — Джин обняла ее за плечи.
— Это луна.
— Иногда при большом желании можно достать и луну с небес. Поверь мне, Фредди.
44
Фоби шла в сторону Ноттинг-Хилла, не совсем понимая, что она делает, повесив на плечо матерчатую сумку, в которой дремала Яппи, не замечая катившихся по щекам слез и крепко обхватив себя руками, чтобы согреться.
Было жарко и душно.
Проходя мимо в бесформенном свитере и плохо сидящих джинсах, Фоби нечего не видела и не привлекала взглядов. Казалось, будто она существовала в параллельном мире.
Когда она приблизилась к дому Феликса, ее шаг замедлился до скорости улитки, а сердце неистово заметалось в грудной клетке. Она подошла к воротам и ухватилась за железную ограду, осматривая небольшую вымощенную площадку.
Золотистого «мерседеса» Жоржет не было среди других припаркованных автомобилей. Вокруг слонялись трое или четверо мужчин в безвкусных футболках и бейсболках. Угощаясь пивом из банок и почесывая затылки, они ждали. У двоих на мощных шеях висели фотоаппараты. На крышах пыльных машин стояли сумки, набитые остальным снаряжением.
В следующую секунду Фоби заметила высокого светловолосого мужчину, торопливо подходившего к дому с противоположной стороны. Его лицо пряталось за солнечными очками, через дырки на джинсах виднелись загорелые ноги, а вокруг стройной талии был повязан кремовый свитер. Она спряталась за джипом и осторожно выглянула.
Но это был всего лишь Манго с красным от солнечных ожогов лицом и дорожной сумкой, повешенной через плечо. Он быстро повернул к коттеджу и почти подбежал к входной двери. Журналисты, явно принимая его за Феликса, включили свои диктофоны и засуетились, меняя линзы объективов. Когда поняли, что это был не Феликс, они сделали пару снимков и задали несколько равнодушных вопросов, но Манго не обратил на них ни малейшего внимания. Они же были недостаточно заинтересованы в нем, чтобы настаивать. Манго снял с плеча сумку, покопался в ней, извлек связку ключей и открыл дверь, напоследок пожелав журналистам проваливать.
Развернувшись, Фоби уныло направилась в сторону Айлингтона.
— Кто это? — спросил один из журналистов.
— Не знаю. Наверное, поклонница. Какая-то она странная.
На пороге дома Фоби на Дуглас-стрит кто-то сидел. Когда она повернула за последний угол, то заметила отблеск светлых волос и задохнулась от безумной, невероятной надежды. Но как только она бросилась вперед, раскачивая сумку со спящей Яппи, то почти сразу резко остановилась, увидев сидящего на пороге человека целиком.
Это была Саския. Она до сих пор была в своем жемчужном платье, но ее макияж растекся по лицу разноцветными полосами. Чуть дальше по улице под острым углом к тротуару был припаркован «жук» Стэна со смятым от удара передним крылом.
Сделав глубокий вдох, Фоби направилась к входной двери, чувствуя, как по ее венам разливается злость и разочарование.
— Входи. — Фоби потянулась за ключами.
Саския молча последовала за ней.
— Давно ты здесь сидишь? — спросила Фоби, устало поднимаясь по лестнице.
— С пяти часов утра. Сначала я поехала к дому Феликса.
— Немного рано для попытки помириться, ты так не думаешь? — с горечью прошипела Фоби. — На твоем месте я дала бы ему пару недель, чтобы прийти в себя.
Разрыдавшись, Саския прошла за ней в квартиру.
Фоби двигалась на автопилоте. Она нажала на кнопку автоответчика, не слушая множество сообщений. Там были сообщения от матери Фоби, владельца галереи, в которой проходит выставка у Флисс, хозяина квартиры и судебных приставов. Еще было срочное сообщение от Дилана, но оно было оставлено прошлой ночью до того, как Дилан обнаружил ее у Ситонов. От Феликса сообщений не было. Одно сообщение оставил Дэн.
«Я звоню из Италии, — сказал он, не утруждая себя назвать свое имя. — Я получил твою открытку — прости, что я так долго не отвечал. Мой ответ в газете «Пост». А еще в «Мирроу», «Ньюз оф зе уорлд», «Пипл» и, конечно, в воскресном выпуске «Сателлит ньюз». Пока».
Вернувшись в гостиную, Фоби посмотрела на Саскию, которая сидела на диване и неистово всхлипывала.
— Разве ты не собираешься поблагодарить меня? — холодно спросила Фоби.
— Я знаю, что ты ненавидишь меня. Я сама себя ненавижу, — прорыдала она. — Как только ты начала говорить, я поняла, что ты была права. Это не было местью — это был ужасный фарс, но я не смогла ничего сделать. Я хотела, — всхлипывала она, — я сидела и смотрела, как ты делаешь то, что я просила, и хотела остановить тебя, но я чувствовала такой сильный страх, вину и шок, что не могла пошевелиться. Я внезапно поняла, что твой Феликс отличался от моего. Это было так больно, что я не могла сделать абсолютно ничего — не могла двигаться, не могла говорить.
