— Все в порядке, сэр? — спросил он обеспокоенно.
— Все превосходно, — ответила Анна, не отрывая от меня взгляда.
— Не хотите ли кофе? — спросил я.
— Да, хочу, — сказала Анна. — Только где-нибудь в другом месте, где не так много народу.
Это прозвучало настолько неожиданно, что я даже растерялся и не сразу пришел в себя. Возникло ощущение, что ситуация выходит из-под контроля. Анна встала и спросила:
— Мы идем?
Я кивнул Марио, а тот только улыбнулся.
Когда мы вышли на улицу, она снова взяла меня под руку. Тем же путем мы вернулись к театру «Олдвик» и прошли немного дальше, к тому месту, где я оставил машину.
— У меня сегодня был унылый денек, — сказала Анна, — вплоть до того момента, как вы появились на сцене. Но благодаря вам все изменилось к лучшему.
— У меня сегодняшний день тоже был не из лучших, — признался я. — Но такого прекрасного вечера я давно не помню. Так где же мы будем пить кофе? Не отправиться ли нам…
— Если вы не женаты — то у вас. Если вы…
— Я не женат, — сказал я нейтральным тоном.
— Тогда все в порядке, — отозвалась она. Я открыл дверцу своего БМВ и помог ей сесть в машину. Затем я обошел машину и, только уже сев на водительское место, сообразил, что оставил ключи в замке зажигания и не выключил подфарники.
Я повернул ключ, и двигатель ровно заурчал. «Повезло», — пробормотал я про себя.
— Что вы говорите? — переспросила Анна, повернувшись ко мне.
— Говорю, что нам повезло не попасть под дождь, — ответил я и включил дворники, потому что первые капли дождя уже упали на лобовое стекло.
По дороге Анна рассказывала мне о своем детстве, прошедшем на юге Франции, где ее отец преподавал английский язык в средней школе для мальчиков. История единственной девочки в окружении нескольких сот французских мальчишек была и в самом деле очень смешной. Я чувствовал, что Анна все больше и больше очаровывает меня.
— Почему же вы вернулись в Англию? — поинтересовался я.
— Моя английская мама развелась с моим французским папой. И к тому же мне предоставилась возможность всерьез заняться медициной в больнице Святого Фомы.
— Но разве вы не скучаете по южным краям, особенно в такие ночи? — спросил я, услышав раскаты грома над нашими головами.
— Не знаю, трудно сказать, — ответила она. И добавила: — Во всяком случае, сейчас, когда англичане научились готовить, жизнь в стране стала вполне цивилизованной.
Я улыбнулся про себя, не будучи уверенным, всерьез ли она сказала это или снова решила поддразнить меня.
И незамедлительно получил ответ.
— Кстати, — сказала Анна, — как я полагаю, мы побывали в одном из ваших ресторанов?
— Да, в самом деле, — отозвался я не без робости.
— Вот почему мы с такой легкостью получили столик, несмотря на то что зал был просто битком. Вот почему официант якобы по собственному выбору принес нам бутылку «Бароло». И вот почему мы ушли, не расплатившись.
Я понял, что мне всегда суждено отставать от нее на целый корпус.
— И какой же это был ресторан? Там, где прогульщик-метрдотель, или шеф-повар, у которого четыре с половиной пальца, или жулик-бармен?
— Жулик-бармен, — рассмеялся я. — Которого я уже уволил сегодня днем. Впрочем, боюсь, что преемник пойдет по его стопам.
С этими словами я повернул с набережной Миллбэнк направо и занялся поисками места для стоянки.
— Я-то думала, что вы глаз с меня не сводите, — вздохнула Анна, — а вы, оказывается, все время смотрели поверх моей головы. Потому что так удобнее было следить за поведением нового бармена.
— Ну, вовсе и не все время, — сказал я, ловко въехав на единственное оставшееся незанятым место. Выйдя из машины, я помог Анне и подвел ее к дому.
Когда я запер за нами входную дверь, Анна обняла меня за шею и посмотрела долгим взглядом мне в глаза. Я наклонился и поцеловал ее, в первый раз. И вдруг она сказала, высвободившись из моих объятий:
— Не будем отвлекаться на кофе, Майкл.
Я сбросил пиджак и повел ее наверх, надеясь, что моя приходящая прислуга не устроила себе сегодня выходной. Открыв дверь спальни, я с облегчением убедился, что комната прибрана, а кровать застелена.
— Сейчас, секунду, — сказал я и пошел в ванную. Чистя зубы, я подумал: а не сон ли все это? Найду ли я, вернувшись, Анну в спальне? Я бросил зубную щетку в стаканчик и кинулся в спальню. Где она? По следу разбросанной на полу одежды я дошел до кровати. Анна лежала, укрывшись одной только простыней.
Я поспешно разделся, бросая одежду где попало, и выключил верхний свет, оставив только ночник над кроватью. И скользнул под простыню, к Анне. Я обнял ее, но не сразу, а сперва несколько мгновений смотрел на нее, не отрывая глаз. И принялся медленно ласкать ее, все сокровенные закутки ее тела, а она начала целовать меня. Я и представить не мог, что такая нежность может быть настолько возбуждающей. Когда наши тела, наконец, слились, я понял только одно: эта женщина должна остаться со мной навсегда…
Она лежала в моих объятиях, и какое-то время мы молчали. Затем я принялся говорить — обо всем, что только приходило в голову. Я поверял ей свои надежды, свои мечты, даже свои самые страшные опасения, и ни с кем прежде мне не было так легко, и никогда я не испытывал такого чувства свободы. Мне хотелось поделиться с нею всем самым сокровенным.
А потом она подалась ко мне и снова начала меня целовать. Сначала в губы, потом стала целовать шею, грудь, медленно перемещаясь все ниже и ниже, и мне казалось, что я этого не вынесу и вот-вот взорвусь. Последнее, что я помню: мы погасили ночник и часы на столике в гостиной пробили час ночи.
Я проснулся на следующее утро, когда первые солнечные лучи уже проникали сквозь кружевные занавески, и немедленно ожили все восхитительные воспоминания прошедшей ночи. Я повернулся, чтобы заключить Анну в объятия, но постель была пуста.
Я вскочил, с криком «Анна!», но не дождался ответа. Щелкнул выключателем. Часы на ночном столике показывали 7:29. Я кинулся было на ее поиски, но тут увидел наспех набросанную записку, подсунутую под часы.
Я взял записку, медленно прочел ее и улыбнулся.
И сказал: «Я тоже». Снова лег, размышляя, что же делать дальше. Прежде всего, решил я, пошлю ей дюжину роз — одиннадцать белых и одну алую. Потом буду присылать по одной алой розе каждый час, до тех пор пока мы не увидимся снова.
Приняв душ и одевшись, я принялся бесцельно кружить по квартире, задавая себе вопрос: как скоро я смогу убедить Анну перебраться ко мне. Интересно, какие изменения она захочет сделать в доме? Войдя в кухню и все еще не выпуская из рук ее записку, я подумал: несомненно, этому месту особенно не хватает женской руки.
