психической сферы [Бомбар А., 1997; Тополянский, Струковская, 1986], начиная с первых минут чрезвычайного положения, определяет характер изменений центров регуляции сердечной деятельности и дыхания.
При прочих равных условиях те блокадники, у которых эмоциональная реакция на психоэмоциональный прессинг не выходила за пределы физиологического стресса, имели больший шанс вынести последующий голод и переохлаждение по сравнению с людьми, пережившими патологический стресс.
Можно полагать, что ленинградцы, пережившие физиологический стресс, обладали генетически и онтогенетически обусловленнными преимуществами в противостоянии патогенным факторам: психоэмоциональному прессингу, голоду, переохлаждению.
Устойчивое состояние физиологического стресса могло сохраняться только у тех людей, которые обладают достаточно сильной волей и высокой психологической выносливостью. Блокадники, послевоенная судьба которых достаточно полно известна авторам, обладают сильной волей, способностью к долговременному волевому усилию, высокой выносливостью к психоэмоциональному напряжению, самообладанием в ситуации, опасной для жизни; обостренным чувством гражданского и семейного долга и ответственности за жизнь родных и близких, оптимистическим мировоззрением. Психологический анализ свидетельствует о том, что среди наших современников, переживших блокаду, нет людей с противоположными качествами характера и мировоззрения. Это позволяет полагать, что именно такие психологические особенности, наряду с генетически обусловленными соматическими преимуществами организма, позволили преодолеть тяжелейшую экстремальную ситуацию, и выжить в условиях, оказавшихся летальными для большинства людей.
По наблюдениям клиницистов, исходы алиментарной дистрофии зависели не только от тяжести истощения организма. Во многих случаях прямой корреляции не было. Более того, иногда наблюдалась обратная зависимость: погибали неистощенные люди, утратившие мотивацию выжить, и выживали крайне истощенные больные, способные к волевому усилию. В феномене выживания и умирания имели не последнее значение психосоматические механизмы.
М. В. Черноруцкий (1947) отмечал, что в исходах алиментарной дистрофии танатогенетическое значение имело состояние нервно-психической сферы. Ученый приводит нередкие случаи ухудшения общего состояния больных алиментарной дистрофией и неблагоприятного исхода при ослаблении воли к жизни, упадке духа, отказе от привычного ритма жизни при прочих равных условиях жизни с людьми, обладающими сильной волей. «Сильная мотивация выжить, бодрость духа, постоянный оптимизм и неизменная организованность, вопреки, казалось бы, самой очевидности, наперекор “стихии”, поддерживали немощное тело и как бы вливали в него новые силы» (Черноруцкий М.В., 1947).
А. Л. Мясников (1944) в монографии, посвященной патогенезу алиментарной дистрофии, отмечает: «У нас сложилось впечатление, что при равных условиях питания, более или менее одинаковой исходной упитанности и в одной и той же внешней обстановке гораздо более быстро заболевают дистрофией люди нервные, легко подверженные чувствам беспокойства и страха, тогда как люди спокойные и настроенные оптимистически переносят лишения много лучше. Наш опыт показывает, что люди с крайне неустойчивой нервной системой несравненно медленнее и выходят из состояния дистрофии по сравнению с более уравновешенными».
Сохранение жизни оказалось возможным даже на последней грани минимальной жизни. Важной основой выживания был психосоматический фактор. При прочих равных условиях воля к жизни, устойчивая мотивация выжить, бодрость духа играли далеко не последнюю роль. По наблюдениям клиницистов, не всегда исходы алиментарной дистрофии зависели только от тяжести заболевания. Во многих случаях такой корреляции не было, и, более того, наблюдалась обратная зависимость. На грани жизни и смерти погибали неистощенные люди и выживали люди, способные к волевому усилию при сильной мотивации выжить. В феномене выживания очень важной была выраженность мотивации выжить и действовать. Лечь и не вставать означало покориться умиранию.
Черноруцкий (1947) писал: «Нам приходилось видеть немало случаев, когда ослабление воли к жизни, упадок духа, отказ от привычного ритма жизни при прочих равных условиях заметно ускоряли темпы развития болезненного процесса и резко ухудшали общее состояние больных, приближая неблагоприятный исход». В. Г. Гаршин, блокадник, утверждает, что он не умер благодаря сильной мотивации выжить, чтобы доказать возможность восстановления организма блокадников, переживших алиментарную дистрофию. Он опасался, что медицина сочтет нерентабельным финансирование реабилитации людей после алиментарной дистрофии. Ученый установил, что даже в состоянии минимальной жизни сохраняется структура тканей атрофированных органов, что свидетельствовало о возможности восстановления функции при надлежащем питании. Дефекты тканей после частичной клеточной атрофии, как правило, не замещались соединительной тканью. Во время голода профессор Гаршин продолжал работать, и был уверен, что его спасла необходимость проводить свои исследования: «У меня была только воля. То же самое я видел у других» [Гаршин В. Г., 1984].
Сильная мотивация выжить заставляла напрягать волевые усилия и давала силы противоборствовать смерти [Черноруцкий М. В., 1947; Гаршин В.Г., 1984]. Истощенные голодом люди продолжали работать, ценой неимоверных волевых усилий.
Известны феномены волевого замедления смерти блокадников и выживания на самом краю жизни [Магаева С. В., 2001; Симоненко В. Б. и др., 2008].
Скрытые резервы организма
Возможность выживания на грани жизни и смерти в значительной мере остается неизученным феноменом. Блокадный опыт свидетельствует о том, что в роковые минуты в организме могут пробуждаться скрытые резервы, которые обеспечивают выживание. И.Б.Шулутко (1944) отмечал, что, несмотря на тяжесть алиментарной дистрофии, протекавшей с коматозным состоянием, без пальпируемого пульса, некоторые больные поправлялись.
По воспоминаниям ленинградцев, находившихся в пограничном состоянии между жизнью и смертью, однократное введение глюкозы в состоянии клинической смерти могло обеспечить устойчивое выживание. Известны случаи устойчивого восстановления сил после однократного приема калорийной пищи (бульон, масло, сахар) [Магаева С. В., 1999]. Эти данные позволяют полагать, что однократный энергетический стимул может запустить каскад метаболических процессов, обеспечивающих устойчивое выживание крайне истощенного организма. Некоторым блокадникам, пережившим тяжелую дистрофию, удавалось выйти из пограничного состояния без медицинской помощи. Эти данные свидетельствуют о том, что даже на краю жизни и смерти могут активизироваться скрытые резервы. Изучение естественных физиологических, метаболических, психосоматических механизмов выхода из пограничного состояния перспективно для разработки путей их активации.
О скрытых резервах организма при алиментарной дистрофии свидетельствовало сохранение детородной функции у некоторых женщин в условиях психоэмоционального напряжения и голодания. Адаптация к психоэмоциональному прессингу была непременным условием формирования гестационной доминанты и нормальных родов. По справке городского статистического управления, в период 1941–1943 гг. в Ленинграде родились 88 333 ребенка, из них живых – 86 533 (Блокадный документ № 158). Однако надо полагать, что число новорожденных в период блокады было меньше, так как из приведенных данных не исключены данные за первую половину 1941 г., когда рождаемость была сравнительно высокой. В 1942 г. родились 12 659 человек, из них жизнеспособными оказались 12 408. Средний вес 60 % новорожденных равнялся 2500 г, 40 % малышей весили 2700–2900 г, приближаясь к весу довоенных детей (3100–3200 г). В 1943 г. выжило 7613 новорожденных из общего числа 7775 [Блокадный документ № 145]. К началу 1944 г. дожили около 44 тыс. детей, родившихся в блокаду.
Возможность рождения человека и выживания самой слабой части человечества является проявлением скрытых резервов матери и ребенка.
Восстановление организма
Восстановление организма после алиментарной дистрофии
