Юлди приняли за шамана, наверное, проверяли, добру или злу он камлает.
Ишэн… нет… не Ишэн… его мёртвая красавица… она ведь спрашивала Фатея, убил бы он ради любимой женщины! Что она сделала с охранявшими Юлди нукерами? Как подавила их волю?
Отец — раб Джурона-хакана.
Теперь Джурона-хакана нет.
Девчонка освободила своего отца. Освободила ли? Куда он один в степи пойдёт, да ещё с нежитью?
Но это их дело, а вот отряд попался и крепко.
Сколько времени понадобится осиротевшему двору Джурона, чтобы связать пойманного Болчи-беком шамана и людей, которых бек чуть не продал в рабство?!
Пока Фатей думал, из-за занавеса выбежала одетая во всё белое ночная красавица, оттолкнула его и склонилась над старухой. Следом за девушкой выбежала Олинэ и затопала ногами.
— Уходите! — закричала дочь хатун. — Уходите! Все уходите! Сегодня пировать больше не будем!
Фатей поспешил выполнить приказ… спустившись с помоста, он натолкнулся на хмурый взгляд Гирей-бека. Тот кивнул юноше, приглашая его отойти в сторону.
* * *
— Ой, нехорошо, — начал Гирей-бек, не слишком старательно изображая сочувствие. Он вывел юношу за пределы стана, в степь, и заговорил только когда можно было быть уверенным, что никто не сможет подобраться к ним незаметно. — Нехорошо вышло. Болчи-бека спросят, он и расскажет. Шамана вы привезли, мохнатую вы привезли… ой, нехорошо вышло. За что же ваш шаман Джурона-хакана убил? Нехорошо, нехорошо.
— Какого шамана? — прикинулся дурачком Фатей. — Нам про шамана неизвестно. Откуда Болчи-бек его взял? Напал на нас, хотел наших женщин испортить, такой всякое может. Нашёл шамана, послал Джурону-хакану… Орлэ-хатун плачет. Луну бы с неба достал, только б её слёз не видеть!
— Плохо теперь в степи будет, — невпопад отозвался Гирей-бек. — Братья Джурона-хакана далеко, дяди его близко. Не отдадут они власть Дабан-беку, не отдадут. Вся степь полыхать будет. Орлэ-хатун защищать надо. Не любит её Икан-бек, ой, не любит. Много власти, считает, Орлэ-хатун себе забрала. Старшего сына нет — кто её защитит?
Они помолчали, потом Фатей коротко засмеялся. Гирей-бек удивлённо на него покосился.
— Олинэ сильная женщина! — сказал Фатей. — Смелая, отважная. Олинэ-батагур! Какие мечи мы ей отдали, ох, и хорошие! Таких хороших нигде не делают, только в стране Клосэ-хакана мастера есть! А самострелы! Железный доспех пробивают. Таких подарков ни у какого бека нет. У Олинэ есть! Она сильная! Ей под стать дары!
— Олинэ сильная, — согласился Гирей-бек. Выражение его лица смягчилось.
— Фатей только слово сказал — Олинэ сама вызвалась к Болчи-беку ехать, друзей его выручать, — продолжил беспечно болтать юноша. — Ох, и добрая Олинэ-батагур! Сказала Фатею, чтобы не тревожился. Спасёт она его сестру, спасёт его товарищей. Добрая Олинэ-батагур, нет другой такой! Только Олинэ и Орлэ-хатун добрые.
— Олинэ добрая, — помрачнел Гирей-бек и снова замолчал.
Фатей лихорадочно соображал, что ему делать. Проклятый бек дал понять, что свалит убийство хакана на них, на его отряд. Значит, это он задумал убийство! Он, Гирей-бек! А кто поверит Фатею, если его обвинить? Это очень старая интрига, для которой не хватало только виноватого! А тут — их отряд! Какой подарок для убийцы!
Но если Гирей-бек с ним разговаривает, значит, что-то хочет получить. А что? Что ему предложить?
— Ой, нехорошо, — нарушил Гирей-бек молчание. — Мохнатую везли, на сторожей напали, чужой шаман с вами ехал, по ночам к Фатею нежить бегала… ой, нехорошо.
Гирей-бек злой! — вспомнил Фатей разговор с ночной гостьей.
Откуда он знает, что девушка навещала Фатея? Она как вампир — не хочет, не заметишь…
Значит, она сама рассказывала Гирей-беку. Гирей-бек и предложил натравить Фатея на Джурона-хакана, да только не получилось. Чем-то он её взял — угрозами отцу, хитростью или колдовством, только бек подчинил себе красавицу, как Джурон подчинил себе её отца. Должно быть, очень Гирей-бек не любит хакана, если пошёл на сделку с ночной нежитью. Ни один степняк не будет разговаривать с мёртвой девушкой, которая сосёт силы и кровь у живых людей. Не будет с этим чудовищем договариваться. А Гирей-бек — договорился. Что он ей обещал? Чем угрожал?
К Врагу красавицу. Надо откупаться, пока Гирей-бек хочет договариваться.
— Дабан-бек не сильный, — сказал Фатей будто бы в раздумьи. — Будь он сильный — стал бы Икан-бек с ним спорить?... Нужен сильный хакан. Хороший хакан. Хакан, у которого союзники хорошие. У которого мечи самые лучшие. Хороший хакан в степях нужен. Слабый хакан — пфу! Ветер подует, нет хакана! Будут ссоры, будут войны, ох, плохо в степи будет. Нужен другой. Самый сильный, самый умный, самый хитрый. Хороший нужен хакан.
Гирей-бек усмехнулся.
— Шаман сбежал, — сказал он тоже в раздумье. — Сбежал, а Гирей-бек поговорить с ним хотел. Шаманы у вас умные, шаманы у вас много знают. Фатей говорил Олинэ, ваш шаман все записи вёл. Хороший шаман. Писать умеет, читать умеет. Много думал, много расскажет.
— В Тафелоне шаманы не колдуют, — ответил Фатей. — в Тафелоне шаманы книги читают. Записи ведут. В Тафелоне шаманы колдовством не убивают.
— Олинэ не могла ошибаться, — в тон ему ответил Гирей-бек. — Олинэ вам поверила, Гирей-бек тоже поверит. Как не поверить? Болчи-бек не любил Джурона-хакана. Болчи-бек стоял за Икана-бека. Не любил хакана, только боялся. Фатей сказал — нужен новый хакан. За хорошим хаканом люди идут, да только куда идти? В степях тесно стало. Говорят, за Дариликой трава хорошая. Коням там хорошо будет!
— За Дариликой мохнатые живут, — сказал Фатей. — А дальше болота раскинулись. Трудно там пройти.
— Трудно… — покачал головой Гирей-бек. — Там, где путь трудный, там друзья помогают.
Так. Значит, степняки одной Дариликой не ограничатся, понял Фатей. Они хотят двинуться на запад, забрать себе страну оборотней, земли язычников, а потом… дойдут до Тафелона? Фатей заколебался. По нему, так гори Тафелон синим пламенем, лишь бы его близкие, его отряд был бы жив, лишь бы жива была его сестра, лишь бы ему жениться на Вассе. Тут, в ставке Орлэ-хатун он боялся подходить близко к девушке, знал: за ним следят и могут плохо поступить с Вассой, чтобы надавить на него, на Фатея!
Но Гирей-бек хочет Юлди. Юлди и его записи. Даже если он отпустит потом монаха… захочет ли Юлди делиться сведениями, которые навредят его родному Тафелону? Подвести своих друзей-оборотней?
К Врагу оборотней, предателей с двумя шкурами.
— Увар, — вдруг сказал Фатей. Сказал — и удивился сам. Почему сейчас вспомнил? По лицу Гирей-бека ничего нельзя было прочесть.
— Какой Увар? — спросил бек с наигранным удивлением. — Кто такой Увар?
Вот он себя и выдал. Фатей только и говорил, что об Уваре-аге, на пиру говорил, при всех, а Гирей-бек — не слушал, что ли? Если б он ничего не знал, так и сказал бы сразу. А он — знает. Знает и потому притворяется.
