Кроме того, Германия — в качестве арбитра — обеспечила себе право «охраны» (фактически, конечно, контроля) румынских нефтепромыслов. И в этом, пожалуй, было главное.
31 августа Гитлер устроил прием в рейхсканцелярии, где информировал командование сухопутных войск и военных атташе о новой ситуации.
Прием начался в 13.15, а до этого был завтрак. После него фюрер разговаривал с военными атташе и заявил:
— Русские должны знать, что Германия придает Румынии решающее значение и не остановится ни перед чем для защиты германских интересов… Румыния неприкосновенна…
Да, теперь относительно Румынии фюрер мог быть спокоен —
3 сентября Кароль II Гогенцоллерн-Зигмаринен призвал к власти шестидесятилетнего генерала Иона Антонеску.
Сын крупного помещика и сам помещик, Антонеску в двадцатые годы был военным апаше в Париже и в Лондоне, женился, имея мачеху еврейку, на французской еврейке же (хотя позднее с ней развелся) и к концу тридцатых годов пользовался популярностью как среди военных, так и среди магнатов.
Король Кароль сам стремился к популярности и в июле 40-го года посадил генерала под домашний арест. Теперь же король поручал ему формирование «национального легионерского правительства» с участием «железногвардейцев». Их лидер Хория Сима стал вице-премьером (впрочем, через пять месяцев Антонеску «Железную гвардию» разогнал и провозгласил себя «кондукатором» государства).
6 сентября король Кароль по требованию Антонеску передал трон своему сыну Михаю и уехал в Мексику. Денег у него на жизнь «в изгнании» хватало — широко допускавший коррупцию, он и сам был совладельцем 34 промышленных предприятий и нескольких банков, не считая доходов от земельных владений.
7 сентября Румыния вернула Болгарии еще один «версальский лоскуток» — Южную Добруджу площадью около 8 тысяч квадратных километров и с населением в 378 тысяч человек.
Вскоре в Румынию прибыли вначале германские инструкторы, а 12 октября туда была введена 13-я моторизованная дивизия. Глава миссии сухопутных войск в Румынии генерал Ганзен получал новый статус…
Так была решена проблема румынской нефти… Фюрер обезопасил ее и от англичан и — на всякий случай — от русских…
Но оставалась же сама Англия…
ВЕЧЕРОМ 13 сентября над Берлином сгущался туман. Гитлер сидел в полутьме и размышлял. Позади был сложный день. В 13.15 начался большой обед с генералитетом. За столом собрались главком Браухич, Геринг, Кейтель, Йодль, Гудериан, Фалькенхорст, Клейст, Гот, Удет, Мильх — всего десятка три человек, не считая адьютантов.
Из Фонтенбло прилетел Гальдер с генерал-полковником Бушем. Был Борман.
После обеда началось долгое совещание. Дело с «Морским львом» все более запутывалось.
ОКХ требовало высадки воздушных десантов в Дувре, Брайтоне и в районе мыса Бичи-Хед.
Геринг соглашался лишь на Дувр. Тем более что командование группы армий требовало разрушения Портсмута и острова Уайт за несколько дней до высадки десанта, и толстый Герман ворчал, что он не наседка, а если и наседка, то пусть ОКХ найдет такого петуха, чтобы он помог Герингу срочно высидеть сотню-другую пикировщиков взамен тех, которые он потеряет на предварительной обработке «томми».
В штабе 9-й армии никак не могли решить, отправлять ли тыловые части во втором эшелоне или лучше сразу погрузить тяжелую артиллерию.
Артиллеристы обращали внимание на то, что пристрелка невозможна, потому что при артобстреле обваливаются меловые берега.
Флот жаловался на сложности с противовоздушной обороной, с тралением мин, с прикрытием флангов десантов и с прочим.
Впрочем, Герман был как Герман, флот как флот.
Редер кивал на люфтваффе, Геринг — на погоду.
Более беспокоило то, что неясными были общие перспективы десанта…
На следующий день, 14-го, фюрер опять созвал совещание по «английской» проблеме…
— Господа! Десант нужен, но мы не должны связывать себя каким-то определенным сроком. В политической жизни нельзя рассчитывать на стабильное положение. Всегда возможны неожиданности…
Возражать никто не собирался, и он продолжал:
— Наиболее отрадно то, что мы достигли наших успехов без больших потерь, и противнику должно быть ясно, что его расчеты на наше истощение провалились. Это должно быть ясно и России, которая, похоже, ожидала обратного… Однако длительная война для нас нежелательна…
Генералы старались понять, к чему клонит фюрер, а он пояснил:
— С одной стороны, предпосылки для операции «Зеелеве» еще не созданы. С другой же — наш отказ от десанта не останется в тайне и даст противнику психологическое облегчение, поэтому мы не должны прекращать подготовки…
Он умолк, затем осведомился:
— Ваше мнение, Редер?
— Да, риск велик… До конца сентября положение в лучшую сторону не изменится, и надо ориентироваться на 8 октября. — Редер поколебался и добавил: — Если авиация одержит полный успех, можно будет даже отказаться от проведения десанта…
— Скорее его надо проводить под защитой дымовой завесы, не связывая себя погодными сроками, назначенными флотом, — возразил Браухич…
Однако реально вопрос с десантом оставался открытым, зато пришлось начинать подготовку для отправки в Ливию танкового корпуса.
ИМЕЛИСЬ проблемы и в Францией…
Французская кампания, как строго ее ни оценивай, была проведена немцами блестяще. Ошибок хватало, но, как известно: «Гладко было на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить…»
По французским «оврагам» вермахт прошел успешно, и удовлетворение фюрера выразилось в том, что 19 июля он дал рейху небывалое ранее количество генерал-фельдмаршалов— девять! Ими стали Браухич, Кейтель, Рундштедт, Бок, Риттер фон Лееб, Лист, Клюге, Вицлебен и Рейхенау. Геринг же получил звание рейхсмаршала.
Да, Франция была завоевана новыми маршалами и их войсками «вчистую», но это была не Польша с любой точки зрения. Брать на себя управление всей Французской колониальной республикой-империей фюрер не имел ни желания, ни возможности… Поэтому немцы на северной половине Франции ввели режим прямой оккупации, а южная, меньшая «половина» осталась под юрисдикцией правительства Петэна.
Престарелый 86-летний Анри Филипп Бенони Омер Жозеф Пе-тэн стал маршалом Франции еще 21 ноября 1918 года и, несмотря на пышную вереницу имен, был сыном крестьянина. Командующий французскими армиями в Первую мировую войну, военный министр в 1934 году, Петэн в момент национальной катастрофы — 16 июня 1940 года — стал премьер-министром, и перед немцами капитулировало именно его правительство. Министром иностранных дел у Петэна стал один из многочисленных французских экс-премьеров — Пьер Лаваль.
Лаваль сразу после начала войны выдвинул идею сепаратного мира с Германией и организовал «заговор бывших премьеров» — Кайо, Фландена, Шотана и, естественно, Лаваля… Этот «квартет» уже тогда выдвигал Петэна на пост главы государства.
