В порту заканчивали с последними приготовлениями перед дорогой. Мастера проверяли тайнагов, кормили их, чистили серебристую чешую и поправляли цепи, туго прикованные к панцирям на спине. Сеотосы покинули паланкины, и те стали поднимать на ступальных кранах, чтобы медленно опустить на спины морских созданий, где их стали туго закреплять, подготавливая к погружению под воду.
Фрида, что провожала процессию, подошла к Келефу, прежде чем тот заберется внутрь герметичного паланкина. Приблизившись губами к его уху, она тихо сказала:
— Еще не поздно. Если ты действительно хочешь бороться с тираном, то помоги нам. Убей Рину Сеотос.
Келеф застыл, перестал дышать. По его телу пробежала волна сковывающего его холода, конечности словно сковало льдом. Он не мог ни ответить, ни согласиться, ничего — просто стоял, пораженный таким приказом. Фрида ушла, попрощавшись с Сеотосами, с Царой, с маленьким сыном, у которого еще не было имени, обнялась с Риной. Женщина оставалась в городе. Она знала, как все произойдет.
Уже под водой, пересекая бездонные глубины, Келеф нервно стискивал ладони, пытаясь унять дрожь. Рина, сидевшая напротив него, заметила это и тихо, взволнованно спросила:
— Все в порядке?
— Да, да… Просто я, видимо, не из числа храбрых.
Три тайнага клекотали, ведомые сидящими внутри паланкинов кучерами. Они устремились туда, на самое дно огромного пресного океана, во тьму. Там, где бесконечно двигалась, не останавливаясь ни на минуту, утопленная казна.
Время здесь текло не так, как на суше. Невозможно было понять сколько уже прошло с момента погружения, не было никаких ориентиров, звезд, неба. Только мрак глубин окружал их. Но когда воздух внутри капсулы уже стал спертым и душным, когда Келеф стал покрываться потом от жары, а не от страха, яркий фонарь на носу паланкина выцепил в темноте нечто темное, огромное. Из глубин поднималось существо, которое невозможно было охватить взглядом. Через крошечное, узкое окно в передней части паланкина была видна лишь его часть — гигантский плавник, медленно и методично разрезающий воду, а над ним — панцирь, напоминавший огромную гору. Там, внутри него, брезжил свет, навстречу тайнагам Сеотосов всплывали десятки других, отчаливая от утопленной казны. Вся гора-панцирь казалась теперь гигантским замком, из которого спешно уходили его жильцы, всплывая к солнцу на огромных водных змеях.
Тайнаги Сеотосов заплыли под панцирь. Там находился бассейн, выходящий во внутреннюю часть утопленной казны, где был уже воздух и свет. Змеи, заклекотав, всплыли, приблизились к краю, откуда можно было выйти на внутреннюю территорию хранилища. На крыши паланкинов быстро запрыгнули служащие-темильцы, принялись по двое откручивать туго сидящие винтовые люки, впуская внутрь свежий воздух и помогая хозяевам покинуть транспорт.
— Для нас честь приветствовать вас в утопленной казне, сиятельные Сеотосы! — у причала выстроились темильцы в форме, самый главный поклонился, за ним повторили и другие. — Мы приложим все усилия, чтобы вы чувствовали себя как дома!
— Это все, кто остались? — Цара взглянула на немногочисленных воинов, прижимая к себе сына.
— Господин Карамах отозвал воинов в город. Он не сообщил зачем.
— Черт бы его… — стиснув зубы, прошипела женщина.
— Госпожа Цара, уверяю вас, вы в полной безопасности! Казне приказано постоянно двигаться, на такой глубине ее невозможно обнаружить.
— Надеюсь.
Прибывших сопроводили дальше, в жилые отсеки. Изнутри казна напоминала обычный дворец, разве что коридоры и комнаты были крошечными даже по сравнению со шпилем. Цара не переставала возмущенно вздыхать, когда ей показывали ее покои, по размеру сравнимые с крохотной комнатушкой Келефа, в которой он жил до приобретения титула индара. Следом за ней по комнатам расселили Рину и Кайру, которая с момента отбытия не произнесла ни слова.
