Ознакомительная версия. Доступно 35 страниц из 175
* * *
В приемном зале Вестминстера я застегнул тяжелую, отороченную горностаем золотую мантию и водрузил на голову корону. Сам глава государства готовится выступить в парламенте: воля суверена стала высшим законом страны.
Нижняя и верхняя палаты заседали сегодня в Малом зале, выложенном зелеными и белыми плитками. В центре громоздились четыре традиционных мешка шерсти — воплощение основы финансового могущества Англии, здоровенные, украшенные кисточками тюки служили сиденьями для судей и ведущих записи клерков, а также для лорд-канцлера сэра Томаса Одли, преемника Мора.
В палату лордов входили не только пятьдесят семь знатных пэров (светских лордов), но и полсотни церковных иерархов (духовных лордов). Палата общин насчитывала около трех сотен влиятельных рыцарей и персон, представлявших все графства нашего королевства.
Лорды сидели на скамьях, расставленных рядами по боковым сторонам зала, справа — прелаты, слева — пэры; представители нижней палаты находились за барьером, позади их спикера. Место короля было на троне под белым балдахином с роскошной вышивкой. Тронное возвышение было расписано геральдическими цветами — синим и золотым; его украшали розы Тюдоров и гербовые лилии. По обе стороны от королевского кресла расположились мои министры и советники, в том числе Кромвель.
Этот парламент собрался уже пятый раз. Ему суждено было просуществовать семь лет, благодаря чему он стал известен как Долгий парламент и успел издать много законов, в основном с целью искоренить многочисленные злоупотребления, издавна терзавшие добропорядочных англичан: особые привилегия духовенства, налоги и церковные десятины, отправлявшиеся в Рим. Настали иные времена. На сей раз я предложу парламенту дать определение государственной измене — согласно моему пониманию.
Отягощаемый увесистой короной, я поднялся с трона и произнес речь:
— Вашему вниманию предлагаются документы, в коих определяется понятие государственной измены. Мы всегда полагали, что нам известно значение измены. Ее мгновенно распознавали с той же легкостью, с какой различают жаб, змей и паразитов. Кто же перепутает жабу с полосатой кошкой?
Одобрительный смех.
— Но в наше опасное время измена искусно прячется под разными личинами. Наших предков беспокоили только змеи и крысы. А в наши дни, увы, даже «сам Сатана принимает вид Ангела света»[84].
— Так гласит Священное Писание, — продолжил я. — Вот вам лишь один пример того, как изменчиво все в нашем мире. Ибо толкования и переводы священных книг представлены нам ныне в изобилии, и любой человек имеет возможность прочесть их… более того, неправильно понять!
Я окинул взглядом собрание. Теперь никто не смеялся. Они пытались догадаться, к чему я клоню.
— Имея это в виду, я, ваш любящий король, понимаю, что вы нуждаетесь в духовном водительстве. Если бы я не позаботился о вас, то меня можно было бы счесть нерадивым государем, недостойным вашей любви. Измена незаметно, на мягких кошачьих лапах проникает в наше общество, нашептывая свои злокозненные идеи то в одно, то в другое ухо. Остановит зло лишь тот, кто знает, в чем его сущность, кто настороженно относится к хитроумным речам, не поддается на лживые посулы.
Представители обеих палат беспокойно заерзали. Их тревожное ожидание переросло в страх.
— Изменники стремятся лишить вас короля, ослабить его правление. Они посягают на его законные права; возмущаются его венчанием с королевой Анной; отказываются признать принцессу Елизавету его полноправной и законнорожденной наследницей. То бишь злонамеренно пытаются опорочить его словом или делом. К ним же примыкают и те, кто покрывает мятежников.
Истинный смысл последних слов, похоже, еще не дошел до присутствующих. Их лица оставались спокойными.
— Итак, поскольку ни одному добропорядочному англичанину не захочется подвергнуться обвинению в таком преступлении, всем подданным надо присягнуть короне на верность, дабы не оказаться в числе тайных врагов.
Я сделал знак Кромвелю, он поднялся со своего места и развернул свиток.
— Для вашей защиты, — провозгласил он, — клятву верности принесут все подданные нашей страны. После этого имена присягнувших будут занесены в особые регистрационные книги каждого графства. И тогда вы будете в безопасности, зная, что ваша верность обрела документальное подтверждение и никакие происки мятежников не смогут повредить вам. — Он окинул взглядом собравшихся и добавил: — Всем членам парламента будет предоставлена честь присягнуть первыми. А в дальнейшем они смогут разъяснить народу важность данной присяги.
Я велел ему сесть и продолжил:
— Текст присяги прост и понятен. Она требует лишь признания Акта о престолонаследии… Такой закон вы примете на сегодняшнем заседании, подтвердив, что мой брак с вдовствующей принцессой противоречил заповедям Божьим и никоим образом не может быть признан законным. Отныне право наследования трона переходит к наследникам королевы Анны. Только и всего. Все наши правоспособные подданные публично подпишут этот документ, дабы соблюсти и поддержать «осуществление и содержание» данного закона. Вы можете присягнуть на верность, поцеловав Библию или, если предпочитаете, священные реликвии. Ритуал присяги займет совсем не много времени. Но подобно тому, как единовременное таинство крещения очищает нас от первородного греха, так и обряд присяги охранит ваше земное бытие от позорного клейма измены.
Видимо, смысл сказанного дошел до собравшихся, ибо все они поднялись с мест, готовые согласиться с моими желаниями.
* * *
По моему предложению парламент узаконил новые правовые положения. Измена перестала быть обычным английским словом, допускающим разные толкования; теперь статьи государственного закона определяли ее. В них подробно рассматривались правомерные и неправомерные действия. Именно запреты мы детально обсудили с Крамом.
Я давно придумал для него приятельское прозвище Крам, не имея иного способа выразить ему свое расположение. При всем внешнем дружелюбии он был подобен скользкой и гладкой скале без выступов и трещин, которые позволяли бы добраться до вершины, до истинной сущности Томаса Кромвеля. Он жил в полном одиночестве, без жены (его первая супруга умерла, и он, похоже, не спешил снова связать себя узами брака), не заводил близких знакомств при дворе и тщательно скрывал свое прошлое. Странный человек. Я завидовал его самодостаточности.
В тот промозглый и безрадостный мартовский день, когда весь мир будто находился в спячке, я вызвал Крама на разговор.
— Парламент принял присягу, как и все главы лондонских гильдий, — сообщил я. — А когда наладится погода, мы отправим наших уполномоченных представителей по всем графствам.
— В Нортумберленде и пограничных графствах потеплеет только к июню, — заметил он. — Будем надеяться, что род Перси защитит ваших представителей и облегчит им задачу. Лорды Перси… как заноза в ладони вашей милости. Правда, на Генри можно положиться, но, говорят, он умирает.
Ознакомительная версия. Доступно 35 страниц из 175
