– Выметайтесь отсюда. Сейчас же.
Это заставило их поторопиться.
Первой из кабинки вышла женщина с довольно разноплановой, как ей показалось, привлекательностью. Она была одета в готическом стиле: порванные чулки и сапоги, весившие фунтов так четыреста, и куча кожаных ремней. Но, в то же время, обладала внешностью «Мисс Америки» и телом Барби.
И ее очень даже неплохо отымели.
Ее щеки раскраснелись, чрезмерно черные волосы были взлохмачены, и все это, конечно, из-за того, что ее обработали у кафельной стены.
Следующим из кабинки вышел Куин, и Хекс застыла, зная, кто именно был третьим в этом трио.
Куин холодно кивнул ей, проходя мимо, и она знала, что он не уйдет далеко, пока…
Джон Мэтью вышел, застегивая ширинку. Футболка Affliction обнажала идеальный пресс, и на нем не было боксеров. В ярком, флуоресцентном свете гладкая, лишенная волос кожа так облегала мышцы ниже пупка, что Хекс видела мышечные волокна, спускавшиеся по его туловищу к ногам.
Он не взглянул на нее, но не в виду стеснительности или смущения. Ему просто было наплевать на то, что она в комнате, и он не притворялся. Его эмоциональная сетка была… пустой. Вымыв с мылом руки, которыми лапал ту женщину, он размял плечи, будто те затекли.
На его подбородке появилась щетина. А под глазами образовались мешки. Волосы он тоже давно не стриг, поэтому у шеи и вокруг ушей кончики начали виться. Более того, от него разило алкоголем, запах исходил из самих его пор, словно печень не могла достаточно быстро очистить кровь от этого дерьма, независимо от того, как усердно она работала.
Не хорошо, не безопасно. Она знала, что он все еще сражался. Видела его свежие синяки и случайные повязки.
– Как долго ты собираешься это продолжать? – решительно спросила она. – Пить и трахать всех подряд?
Джон выключил воду и подошел к ящику с бумажными полотенцами, на котором она только что оставила приличную вмятину. Он стоял всего в двух футах от нее, когда выдернул парочку белых квадратиков и вытер руки так же тщательно, как и вымыл.
– Боже, Джон, ты что, не мог придумать, как иначе провести свою жизнь?
Он бросил использованные полотенца в нержавеющий бачок. Дойдя до двери, Джон посмотрел на нее, впервые с тех пор, как она бросила его в своей кровати. На его лице не было ни намека на узнавание, воспоминание или что-нибудь еще. В синих глазах, однажды блестевших, теперь царил мрак.
– Джон… – ее голос чуть надломился. – Мне, правда, жаль.
Он очень медленно показал ей средний палец и ушел.
Оставшись в ванной одна, Хекс подошла к затененному зеркалу и наклонилась, как та готесса за соседней дверью. Когда ее вес подался вперед, она ощутила, как шипованые скобы впились в бедра, и удивилась тому, что вообще почувствовала их.
Они ей больше не нужны, Хекс носила путы просто по привычке.
С тех самых пор, как Рив пожертвовал собой, боль не покидала ее ни на секунду, и чтобы контролировать свою плохую сторону не требовалась дополнительная помощь.
Лежавший в кармане кожаных брюк мобильник зазвенел, этот писк просочился в ее сознание. Вытащив его, она посмотрела на номер… и зажмурила глаза.
Она ждала этого. С тех пор, как установила переадресацию звонков со старого телефона Рива на свой.
– Привет, Элена, – сказала она ровным голосом, отвечая на звонок.
Наступила долгая пауза.
– Не думала, что кто-то ответит.
– Тогда почему ты ему звонишь? – Очередная долгая пауза. – Слушай, если это насчет денег, поступающих на твой счет, я ничего не могу сделать. Такова была его воля. Если ты их не хочешь, отдай на благотворительность.
– Какие… какие деньги?
– Может, их еще не перевели. Я думала, завещание было заверено королем. – Наступила очередная долгая пауза. – Элена? Ты там?
– Да… – послышался тихий ответ. – Я здесь.
– Если дело не в деньгах, тогда почему ты позвонила?
Повисшая тишина не была сюрпризом, учитывая предшествующие паузы. Но ответ женщины ошеломил ее:
– Я позвонила, потому что не верю в его смерть.
Глава 64Элена ждала ответа от главы безопасности. Чем дольше длилось молчание, тем увереннее она становилась в своей правоте.
– Он же не умер, так? – заявила она. – Я права, так ведь?
Когда Хекс наконец заговорила, ее сильный, резонирующий голос был странно сдержан:
– В интересах полного раскрытия информации, думаю, тебе стоит знать, что ты разговариваешь с другим симпатом.
– Почему-то, – Элена сильнее вцепилась в свой телефон, – эта новость меня не шокирует.
– Может, поведаешь, что, по-твоему, тебе известно?
Интересный ответ, подумала Элена. Не «он не умер». Даже близко. Опять же, если женщина была симпатом, это могло означать что угодно.
А, значит, не было причин что-то утаивать.
– Я знаю, что он убил отчима, потому что тот избивал его мать. И я знаю, что Ремпун был в курсе, что он симпат. Еще я знаю, что Монтрегу, сыну Рема, тоже было известно о симпатской стороне Ривенджа, и что того убили в его же кабинете, сделав из этого настоящий ритуал.
– Ну, и каков вывод?
– Думаю, Монтрег выдал Ривенджа, и ему пришлось уйти в колонию. Тот взрыв в клубе должен был скрыть его сущность от других людей в его жизни. Я думаю, именно поэтому он решил привезти меня в ЗироСам. Чтобы благополучно избавиться от меня. А что насчет Монтрега… думаю, Ривендж позаботился о нем по пути. – Долгое, очень долгое молчание. – Хекс… ты там?
Женщина издала короткий резкий смешок:
– Не Рив убил Монтрега. А я. И напрямую с личностью Рива это никак не связано. Но как ты вообще узнала о мертвом парне?
Элена подалась вперед, сидя в своем кресле.
– Думаю, мы должны встретиться.
– Знаешь, а ты совсем не ищешь легких путей, – на этот раз смех длился дольше и был более естественным. – Я только что сказала, что убила парня, а ты хочешь поболтать?
– Я хочу ответов. И правды.
– Прости, что включаю Джека Николсона[196], но ты уверена, что выдержишь правду?
– Я ведь тебе звоню, так? И разговариваю с тобой, так? Слушай, я знаю, что Ривендж жив. А то, подтвердишь ты это или нет, ничего не изменит.
– Девочка, ты понятия не имеешь, куда лезешь.
– Катись. К черту. Он кормился от меня. Моя кровь внутри него. Поэтому я знаю, что он все еще дышит.
