все ближе подходят к группке мужчин, среди которых был и ее муж Трент. Белита ускорилась, но уже не успевала перехватить супруга. Вот все мужчины поворачиваются к "сладкой парочке", улыбаются девчонке, жмут руку этому расфуфыренному животному, будто действительно верят, что если свинью одеть в костюм, она станет человеком!
Она уже была в шаге от мужа, когда тот прервал поток ничего не значащего обмена любезностями и, присмотревшись к собеседнику, спросил:
— Простите, но ваше лицо кажется мне знакомым, мы не могли встречаться раньше?
Белита чуть не споткнулась. В животе мгновенно заворочал кольцами леденящий кровь ужас. Женщину замутило, и она рефлекорно сглотнула, превратившись в слух.
— Вряд ли, — очень лаконично и сухо ответили Тренту.
— О, Белита! — обрадовался муж. — Позвольте представить, моя супруга, Белита. Белль, это дочь Алехандро Хименеса, Кора, а это ее муж — Джейсон Килгор.
Стоило Белите встретиться взглядом с этими зелеными глазами — о, как хорошо она помнила эти глаза! — и она буквально увидела, как в мозгу бывшего раба сложилась головоломка. Он ничем не выдал своих чувств, только взгляд стал вдруг жестким, острым и неприязненным. А ведь когда-то он смотрел совсем иначе, если ему вообще позволяли поднять глаза! Джейсон, — она даже не знала, что его звали Джейсон, — быстро перевел взгляд на Трента.
— Прошу порщения, нас, кажется зовут, — внезапно встряла Кора Хименес, сверкнув ослепительной улыбкой и прижимаясь к мужу.
— Да, конечно, — улыбнулся так и не просекший ситуацию Трент. — Думаю, у нас еще будет возможность побщаться.
— Непременно, — ответил ему Джейсон, и ничего хорошего этот ответ не сулил.
Стоило им немного отойти в сторону, как Белита оттащила неприятно удивленного ее поведением мужа в тихий уголок и принялась уговаривать уйти немедленно.
— В чем дело, Белль?! Объясни толком! — раздраженно потребовал Трент.
— Ты что, действительно не видишь, что это он?!
— Да кто?!
— Вспомни, Трент… Вечера у Алана… Он нам кое-что одолжил… чтобы мы освежили нашу интимную жизнь…
— Нет! — ошеломленно отверг ее догадки Трент. — Ты ошиблась, Белль. Тот раб наверняка давно сдох. У Алана они не заживались на этом свете! Да и мало ли на свете смазливых шлюшек? Это не он, даже не похож совсем!
— Это он, говорю тебе! Просто столько лет прошло, он возмужал, отъелся, накачал мышцы, на человека стал похож и обнаглел, но это он! Вспоминай! Глаза зеленые, губы порочные, лицо такое правильное…
— Да что я, на его лицо любовался что ли? — нервно хохотнул Трент, усердно выкапывая из глубин памяти тот эпизод.
— У него еще пирсинг везде был!
— И что ты предлагаешь? Залезть ему в рот или в штаны прямо здесь, чтобы это выяснить?!
— Нет, конечно! Но это он, я его тогда хорошо запомнила.
У них тогда действительно был напряженный момент в браке, а одолженный в качестве игрушки для обоих супругов раб помог снова сблизиться и почувствовать общность. Точнее, та игра, в которую им посоветовали с ним тогда поиграть.
— Даже если ты и права, мы все равно не можем так быстро сбежать, — все еще сомневаясь, ответил Трент, однако уже был склонен согласиться с женой. — Иди пообщайся с кем-нибудь из старых знакомых. Я разберусь.
***
Когда дверь мужского туалета тихо открылась и так же тихо закрылась, придерживаемая чьей-то рукой, Джейсу даже не нужно было поднимать голову, чтобы понять, кто именно вошел. Он просто продолжал сосредоточенно мыть руки, не отрывая взгляд от раковины. До слуха долетел резкий звук расстегиваемой ширинки и характерное журчание.
Сейчас был шанс уйти. Просто взять и уйти, не ввязываясь в неприятный разговор, не вступая ни в какой конфликт. Но он не ушел. Он просто продолжал мыть руки. Вот у соседней раковины встал второй мужчина. Нервное движение, и в белоснежную чашу полилась вода.
Трент уже был не таким холеным спортивным хлыщом, как тогда. Все-таки почти десять лет прошло. У богатея было время и оплыть, и раздаться вширь. Косметология много давала таким людям, но не могла побороть влияние времени и излишеств. Да, Трент и его жена успели измениться. Но Джейс вспомнил их.
Джейс не мог упомнить всех, кто злоупотреблял его бесправным положением. Иногда он был так накачан наркотиками, что происходящее просто превращалось в нескончаемую череду порнушных кошмаров, в которых и людей-то не было, так, — части тела. Иногда его и вовсе отключали, и тогда он вообще понятия не имел, кто им пользовался. Но когда его сознание ничто не замутняло, о, он запоминал. Рад был бы не запоминать, но эти люди выжигали свои метки в его мозгу будто каленым железом. Он пытался стереть их из памяти, прогнать навязчивые воспоминания о пережитых издевательствах и унижениях, но раз за разом все попытки терпели провал, и лица мучителей, будто гротескные маски адских тварей, всплывали в кошмарах, в памяти, во сне и наяву.
Вот только власти теперь у них не было. И Трент сам доказал это, придя сюда за Джейсом. Если раньше Джейс и сомневался в этом, сам факт такого преследования красноречиво говорил о том, что это бывшие мучители боятся его. А значит, сила, власть и контроль больше не в их руках.
— Я знаю, что ты нас вспомнил, — сухо проговорил Трент.
— Вспомнил. Любители ролевых игр пожестче.
Джейс выключил воду и вытер руки, только после этого посмотрел на Трента.
— Грабитель набрасывается на жену, но муж вовремя приходит домой. А потом муж и жена вместе набрасываются на грабителя, и дальше — у кого на что фантазии хватит, — бесстрастно пересказал "сценарий" Джейс. — Сами придумали или подсказал кто? Может, и сами, фантазия у вас богатая, насколько я помню.
Было что-то мазохистское в том, чтобы озвучить это воспоминание, пусть и в сжатой форме. Джейс бросил эти слова в лицо бывшему мучителю, и вдруг понял, что они потеряли ту силу, ту власть над ним, что имели, пока крутились в его голове. Джейс словно вернул эту мерзость тому, кто ярмом навесил ее на его шею. Трента же затрясло от ярости, его лицо пошло пятнами. А Джейс, глядя на это, вдруг наоборот почувствовал себя спокойно и
