не состоялся. Причинами его провала являлись:
«1. Краткий срок подготовки не позволил организовать нужную тренировку войск, а также проверку во всех звеньях организации и выполнения труднейшей задачи – форсирование широкой реки, и притом на направлении, где противник по условиям обстановки несомненно ожидал удара и где успех строился в основном не на неожиданности, а на силе. Это привело к разрыву взаимодействия артиллерии, пехоты и саперов.
2. Недостаточные умения, организованность и упорство, проявленные командирами и политработниками на всех участках переправ с тем, чтобы обеспечить переброску целых подразделений (а не отдельных неуправляемых групп), организовать бой на восточном берегу и обеспечить непрерывное питание и связь. Командиры соединений и частей не сумели организовать своевременный выход пехоты с исходной линии и поднос переправочных средств к пунктам переправ. Командование Невской группы в ходе подготовки не оценило всей сложности операции, а в ходе боя проявило растерянность, что принудило к ее снятию»[920].
В связи с этой неудачей 12 сентября И. В. Сталиным и A. M. Василевским была подписана директива. В ней отмечалось, что Ленинградский фронт оказался неспособным толково организовать форсирование реки Невы и своими неумелыми действиями глупо загубил большое количество командиров и бойцов. Ставка Верховного главнокомандования приказывает операции по форсированию Невы временно прекратить. Подробный план форсирования р. Невы представить на утверждение Ставки[921].
В период между 12 и 17 сентября командование Ленинградского фронта представило на утверждение в Ставку новый план форсирования Невы, который директивой от 17 сентября был утвержден. В нем указывалось, что основной порок представленного плана форсирования Невы состоит в том, что предусматривается полоса прорыва в 4 км, что недостаточно, так как противник такую небольшую полосу будет слева и справа простреливать минометным огнем. Ставка предписала наметить полосу прорыва не менее 8–10 км, на протяжении которой подавить артиллерийско-минометный огонь противника, после чего приступить к форсированию реки[922].
В это время в полосе Волховского фронта 2-я ударная армия пыталась безуспешно наступать. Это было неудивительно. Ее соединения были обескровлены предыдущими боями. Войска первых двух эшелонов к началу ввода в бой 2-й ударной армии понесли потери – 49 534 человека[923].
Во второй половине сентября шли ожесточенные встречные бои с постепенным переходом инициативы к немецким войскам. Синявинская операция, начатая как наступательная, превратилась в оборонительную. Наступательные возможности войск Волховского фронта были исчерпаны. Главную задачу – прорвать блокаду Ленинграда в период Синявинской операции 1942 г. войска Волховского и Ленинградского фронтов выполнить не смогли. Потери наших войск в этой операции составили: безвозвратные – 40 085, санитарные – 7589 человек[924].
В боевом донесении Верховному главнокомандующему 1 октября 1942 г. К. А. Мерецков указал: «…Общие потери противника за всю операцию составляют: убитыми и ранеными 51 700 человек, уничтожено 260 самолетов, 144 орудия, 300 минометов, 400 пулеметов и 197 танков»[925]. На основе многочисленных показаний пленных в донесении отмечалось, что «противник подготавливал операцию против Ленинграда, а наступление Волховского фронта вынудило его повернуть свои войска на Мгинское направление»[926].
6 октября Синявинская наступательная операция завершилась. В ходе операции 8-я армия Волховского фронта (командующий – генерал-лейтенант Ф. Н. Стариков), прорвав оборону противника в районе Гонтовая Липка, к 8 сентября 1942 г. продвинулась до 10 км. Введенная в образовавшийся прорыв 2-я ударная армия (командующий – генерал-лейтенант Н. К. Клыков) развить успех не смогла. В дальнейшем под давлением противника войска 2-й и 8-й ударных армий к 1 октября отошли в исходное положение[927].
Ставка критически отнеслась к оценке деятельности командования Волховского фронта и 2-й ударной армии и приказала: «1. К 10:00 29 сентября 1942 г. по-честному донести об истинном положении частей западнее р. Черная и о наличии проходов в горловине юго-западнее Гайтолово. 2. Взять непосредственно на себя и свой штаб руководство выводом 2-й ударной армии в районе восточнее Гайтолово. Подробный план вывода войск представить к 18:00 29 сентября 1942 г.»[928].
Если Ставка требовала «по-честному» донести об истинном положении, то, видимо, были серьезные подозрения в фальсификации истинного положения войск. И это имелось на Волховском фронте и в его 2-й ударной армии, повторно оказавшейся в окружении. Вполне понятно, что каждый командующий армией и дивизией представляет в штаб сведения о боевом положении своих войск на определенный момент боя, чтобы вышестоящее командование знало положение своих войск с указанием отвоеванной ими территории, пусть и небольшой. Но динамика боя такова, что отвоеванные метры могли быть сданы противнику даже с потерей своих позиций. На фронте это случалось нередко и зависело от умения и способностей командиров организовывать бой и управлять им, стремления выполнить поставленную задачу, боевой обученности войск, умения организовывать взаимодействие с соседними частями, создания резервов и их разумного использовании в бою.
Боевая практика имела немало фактов, когда войска выбивали противника с занимаемых им позиций, продвигались вперед, и командир с гордостью доносил об этом в вышестоящий штаб, где новое положение частей наносилось на карту. Но не всегда удавалось удержать отвоеванные у врага позиции, в результате чего приходилось их оставлять и отходить на свои исходные рубежи.
Л. А. Говоров знал немало таких случаев, обходившихся дорогой ценой за поспешность в донесениях о больших потерях при возвращении утраченных рубежей. Он строго предупреждал командиров всех степеней о недопустимости такого поспешного доклада, а штабам приказал не спешить с подачей этих сведений в вышестоящие органы военного управления. На примере четвертой попытки прорвать блокадное кольцо Л. Говоров обращал внимание командиров на более тщательную подготовку войск к новым серьезным боям.
Л. А. Говоров, как командующий фронтом, в задачу которого входило освобождение Ленинграда от вражеской блокады, критически относился ко всем боевым операциям, проводимым по осуществлению этих попыток. Опыт наступательных боев 42-й и 55-й армий в июне – августе 1942 г. показал, что войскам вполне удаются короткие удары силами до стрелкового полка по разгрому, захвату и удержанию отдельных сильно укрепленных пунктов в системе обороны противника. И командующий фронтом обосновывает это обстоятельство тем, что командиры и штабы не обучены и не способны к управлению взаимодействующими частями и соединениями, которые должны развивать достигнутый успех и закрепляться на новых рубежах. Далее он указывает еще на несколько причин, не позволяющих до конца решить боевую задачу по разгрому вражеских войск под Ленинградом. В числе их он указывает на необходимость широкой огневой обработки, а не одного лишь объекта атаки, постоянной и настойчивой разведывательной работы и получения необходимых сведений о намерениях противника на разных этапах. Эти и многие другие упущения немыслимы без умения командира управлять боем и полно использовать
