Ваннис прошла в его личные покои.
Здесь было тихо и холодно — тианьги не работало. Простыни на широкой кровати так и остались скомканными. Шелест ее платья показался Ваннис очень громким, когда она нагнулась и подняла его рубашку. От нее еще исходил слабый запах, подействовавший на периферийную систему Ваннис как удар.
Кто же это? Кто? Ей очень важно было вспомнить — и она вспомнила. Элерис лит-Чандраска всегда любила эту особую смесь розы и юмари.
Ее больше нет. Никого нет.
Ваннис положила рубашку. Ее взгляд упал на две пустые чашки — одну чистую, другую с остатками кофейной гущи.
К спальне примыкала ванная, а за ней помещалась гардеробная, раскрытая настежь. Внутри висел великолепный бордовый камзол, который Брендон должен был надеть на свою Энкаинацию. Под ним лежали, нетронутые, фамильные драгоценности, каждая из которых стоила целое состояние.
Был ли кто-нибудь здесь с тех пор? Эсабиан, например?
Эмоции, словно призраки плачущих детей, закружили Ваннис в водовороте того-что-могло-бы-быть. Должно-было-быть.
Но даже эти несбывшиеся пути вели в неразличимую даль.
Ее отвлек настойчивый импульс босуэлла. Ваннис включила прием и услышала голос Фиэрин лит-Кендриан.
(Мне кажется, вам лучше прийти.) И зеленый огонек указал место.
Ваннис глубоко вздохнула и подтвердила прием. Затем усилием воли прогнала призраков, успокоила сердцебиение и полностью взяла себя в руки.
Паломничество совершено, прошлое миновало. Что бы ни готовило ей будущее, она не станет оглядываться назад.
Выйдя в коридор, она услышала, как закрылась за ней дверь и щелкнул замок.
* * *
Фиэрин сидела в аэрокаре, глядя, как уменьшается запас горючего на счетчике. Мысли не шли ей в голову — надо было что-то делать, но что?
Увидев, как Ваннис вышла на террасу, Фиэрин включила двигатель и устремилась к ней, заставив всю мебель отъехать к низкой балюстраде. Подлетать так близко к зданиям строго воспрещалось почти на всех планетах, но Фиэрин было уже все равно.
Ваннис, которой ветер растрепал волосы и раздул платье, нахмурилась.
Фиэрин, снизившись, пригласила ее сесть. Она заняла место в кабине и спросила:
— Что...
Фиэрин, не дав ей закончить вопрос, круто послала машину вверх и двинула рычаг ускорения вперед до отказа, так что их обеих прижало к сиденьям.
Когда машина выровнялась, раздражение Ваннис сменилось озабоченностью.
— У вас есть причина для столь опасных маневров?
— Просто хочется надеяться, что мы успеем, — стиснув зубы, ответила Фиэрин. Горючего осталось меньше половины, но она не могла позволить себе лететь на более низкой и экономной скорости, даже если им придется идти пешком всю обратную дорогу до дворца.
— Но куда мы летим?
— Сейчас увидите.
Налетел ветер, и Фиэрин пришлось бороться с управлением. Ветер не был сильным, но на такой скорости мог быть опасен.
Ваннис внезапно застыла.
— Я знаю это место... ведь это Залив Аврой, не так ли?
— Вам лучше знать. — Фиэрин прикладывала большие усилия, чтобы голос у нее не дрожал. Сейчас не время было говорить о том, как ей хотелось в детстве совершить паломничество сюда и как старая архонея Торигана, до того как сошла с ума, хотела взять ее с собой, — но Штулафи Й'Талоб, бывший тогда опекуном Фиэрин, по какой-то причине запретил. Я думала, это потому, что обвинение, выдвинутое против брата, задевает и меня — что я недостойна. Какая ирония — узнать, что Штулафи сам был виновен и, вероятно, боялся, как бы наша история кого-нибудь не заинтересовала. Теперь Фиэрин понимала, что этот отказ сформировал ее самооценку — и очень надолго.
В это время они пролетали над последней грядой сожженных, безлесых холмов. Фиэрин вспомнила, что ведет машину, и над дюнами спустилась пониже. Ваннис затаила дыхание. Кто-то — то ли природа, то ли люди — сделал попытку похоронить мертвых под грядами песка, но безжалостный ветер обнажил кости снова. Руки, ноги, черепа усеивали весь берег, и эта картина надрывала сердце.
Ваннис повернула голову к бухте, где почти две тысячи лет сидела Аврой, глядя в море. Теперь на том месте был черный, со стеклянистыми стенами кратер, на дне которого виднелась лужа стоячей воды.
— Вон там, — показала Фиэрин, и кар, подчиняясь ей, ухнул вниз.
Ваннис увидела крошечные фигурки, идущие по направлению к кратеру. При снижении они превратились в детей. Они шагали очень решительно, кроме одного упирающегося мальчика, которого вели за руки двое других, больше и сильнее его.
Они не обращали на аэрокар внимания, пока Фиэрин сердитым движением не послала его вниз, точно камень, посадив между ними и кратером. Тогда они молча остановились.
— Я пришла сюда час назад, пешком, и была вне босуэлльного диапазона, — сказала Фиэрин. — Я бежала всю дорогу до аэрокара, а потом вызвала вас. Я не знала, что делать: они меня не видели, и я услышала, что они затевают что-то вроде трибунала. Они голосовали за предложение связать этого мальчика и сбросить его в кратер.
— Но ведь он не выкарабкается оттуда — утонет, — заметила Ваннис.
— Думаю, того они и хотят.
Ваннис открыла дверцу. Несмотря на маленький рост — двое мальчишек, ведущих приговоренного, были выше ее — и растрепанные ветром волосы, вид у нее был властный.
— Кто вы? — спросила она. — И что здесь происходит?
Тоненькая девочка лет десяти вышла вперед. Поверх ее обтрепанного платья был надет старый флотский китель, на несколько размеров больше, чем нужно.
— Я Мойра, — гордо и с вызовом заявила она. — Мы Крысы, а он, — она ткнула пальцем в заплаканного мальчугана, — коллаборационист. — Последнее слово она произнесла с ненавистью.
— Нет! — крикнул мальчик, всхлипнув от стыда и ярости. Его лицо покрывали разводы от грязи и слез, длинные желтые волосы липли к щекам. Он отчаянно пытался освободиться. Фиэрин заметила на одной его руке кровь, и внутри у нее все сжалось.
— Отпустите его, — приказала Ваннис и вышла из кара. Дети какое-то время стояли не двигаясь, и сердце Фиэрин колотилось от страха. Несмотря на ее занятия уланшу, их было только двое, и она понимала, что не сможет защитить себя и Ваннис от стаи этих зверенышей.
Звереныши... В Мандале, после заключения мира. Когда же кончится этот ужас?
Ваннис стояла неподвижно и не мигая смотрела на девочку, говорившую от имени всех. Фиэрин не заметила никакого сигнала, но мальчика внезапно отпустили. Он опустился на землю и стал вытирать лицо грязной, рваной рубашкой.
— Декрет Панарха относительно коллаборационистов опубликован несколько дней назад, — сказала Ваннис. — Вы нарушаете закон. Вас всех следует заключить под стражу — понимаете?
