– Знаешь, я давно об этом думаю…
– О чем?
– Думаю, что, наверное, с ней… это было по-другому.
– О чем ты?
Он прищурился и посмотрел на меня внимательнее.
– Ты прекрасно знаешь, что я хочу сказать, Лиам. Ну, когда мы занимаемся любовью…
Я с трудом вымолвила последние два слова и отвернулась, потому что мне было стыдно. Лиам взял меня за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза. Он улыбнулся, но улыбка получилась натянутой.
– И много у тебя таких… необычных вопросов, a ghràidh?
– Знаю, не надо было спрашивать, – согласилась я, отводя глаза.
– Поздно, ты уже это сделала. Кейтлин, неужели ты думаешь, что я сравниваю тебя с Анной?
– Да, временами, – пробормотала я. – Ничего не могу с собой поделать. Знаю, что это глупо, но ведь вы были женаты! Она родила тебе сына… И я понимаю, что какая-то частичка твоей души никогда не будет моей, никогда!
Пальцы мои нервно теребили его плед.
– Это слишком трудно объяснить, – сбивчиво пробормотала я.
– Ты боишься, что, занимаясь любовью с тобой, я думаю о ней? Я прав?
– Ну да, почти… Да! – ответила я, краснея.
– Кейтлин, посмотри на меня!
Я подняла глаза. Лицо Лиама посерьезнело.
– Я никогда не смогу сказать, что не любил Анну. Уверен, ты способна понять это. Но когда я с тобой, то вижу только тебя одну, и никого больше. С тобой я живу, Кейтлин Макдональд! С тобой и только с тобой, a ghràidh, я занимаюсь любовью. Я принадлежу тебе целиком. Я не могу изменить то, что было, и не хочу этого, но прошлое – это одни только воспоминания, а ты… ты вот она, живая, рядом со мной! Понимаешь?
Я кивнула. Слова застряли у меня в горле. Он погладил меня по щеке, потом взял за шею и притянул к себе, чтобы нежно поцеловать. Не открывая глаз, я уткнулась ему в плечо.
Я понимала, что веду себя глупо, и все же отчаянно нуждалась в его уверениях, его поддержке. Наверное, это была прихоть беременной женщины… Просто я опасалась, что сегодня ночью призрак Анны будет беспокоить Лиама так, как обычно он беспокоил меня.
На ветку утесника села хохлатая птичка королек, потом над нами в сторону озера Ахтриохтан пролетела стая лебедей. Какое-то время мы молча любовались долиной, тянувшейся к востоку сколько хватало глаз.
Шелест опавших листьев сливался с глухим рокотом далекой музыки. Лиам поменял позу, взял мои руки и сделал вид, что внимательно их рассматривает.
– Утром в деревню приехал посыльный, – начал он нерешительно. – Груз прибудет к нашему берегу через шесть дней. Мы с Томом Максорли завтра утром уезжаем к утесу Лон-Крэг.
Он внимательно посмотрел на меня в ожидании ответа. На моем лице не дрогнул ни один мускул. Я знала, что он попытается оставить меня в Карнохе, тем более что теперь никто не строил нам козни. И это, конечно, было самое разумное решение. Но сидеть одной дома много дней подряд, ждать и терзаться опасениями?.. Решение я приняла мгновенно. Основные работы по хозяйству были сделаны, и я могла позволить себе последовать за мужем. Чувствовала я себя прекрасно, да и живот пока был едва заметен. «Нет, уж лучше я поеду с тобой!..»
Лиам прочел ответ, которого опасался, у меня по глазам, вздохнул и кивнул в знак полного смирения.
– Этого я и боялся, – сказал он невесело. – Но понимаешь ли ты, что то, что ты намереваешься сделать, – глупо, необдуманно и опасно?
Вздернув подбородок, я выдержала его взгляд.
– Еще ты мог бы сказать, что это неосмотрительно, безрассудно и опрометчиво.
– Ни один осел не сравнится с тобой в упрямстве, Кейтлин. Господи, что же мне с тобой делать? – пробормотал он и погладил мой выступающий живот.
К вечеру четвертого дня пути мы остановились в придорожной гостинице «Auld Red Kirk» в Гатри. Десять километров отделяли нас от побережья и Лон-Крэга. Путешествовали мы в компании двенадцати мужчин, уроженцев Кеппоха и Глен-Невиса. Они посматривали на меня с явным одобрением: судя по всему, моя слава ирландской воительницы распространилась далеко за пределами Карноха и Лохабера. Наш спутник из Глен-Невиса вечером, когда мы сидели у костра, даже шепнул мне на ухо, что покровительство Badb Dubh им, контрабандистам, не помешает. Что ж, я всем сердцем желала им успеха. И даже юный Калум несколько раз одарил меня робкой улыбкой…
Я слово в слово помнила рассказ Эуэна Кэмпбелла о некоем Роберте Барбере, помнила о том, что кто-то из наших – предатель. Лиам тоже этого не забыл. Но мы понятия не имели, кто это может быть, а потому присматривались к каждому. До сегодняшнего дня ни он, ни я не заметили ничего подозрительного, однако оба были настороже. Слова Кэмпбелла мы передали только Томасу Максорли, который вложил в сделку крупную сумму и был заинтересован в успехе, и Саймону. Последнему – потому что по-другому и быть не могло. Вчетвером мы обсудили, каким образом можно вывести предателя на чистую воду, и решили намеренно указать нашим людям неправильное место разгрузки. Мужчины внимательно наблюдали за товарищами, вслушивались в отстраненные, казалось бы, разговоры. Ничего подозрительного… Хотя нет, поведение одного меня все-таки тревожило. Исаак говорил меньше обычного, часто сидел в одиночестве и избегал смотреть Лиаму в глаза.
После того как мой супруг отверг Меган, их с Исааком отношения оставались натянутыми, и все-таки Лиам ценил его за доблесть в бою и проницательность. В таких поездках, как эта, подобные качества приобретали особую ценность. Даже мысль, что Исаак может оказаться изменником, удручала Лиама. Я же с самого начала решила про себя, что именно он – предатель. Он внушал мне неприязнь со дня нашей встречи, а вернее, с той ночи, когда мы с Лиамом бежали из поместья. И попытка Исаака изнасиловать меня не добавила любви к нему. Так что я терпеливо ждала момента, когда он совершит неизбежную ошибку и выдаст себя.
В задымленном зале гостиницы, битком набитом посетителями, пахло потом, жареным мясом, дешевыми женскими духами и вареной капустой. Мы поднялись в комнату, помылись, часок поспали и спустились вниз, где нас ожидал ужин – хаггис[128]и свежесваренное крепкое пиво. Я уже начала привыкать к тому, что сначала мужчины громко разговаривают и шутят между собой, а затем вечер неизменно заканчивается стычкой. Здесь, в Шотландии, мужчины обладали воинственным нравом и, не раздумывая, вытаскивали мечи из ножен. Я бы даже сказала, что потасовки доставляли им особое удовольствие, а потому никто не упускал случая поучаствовать в хорошей драке.
Но пока в большом зале царили веселье и согласие. Под столами копились пустые бутылки из-под виски и пивные кувшины. Я сидела чуть поодаль от наших и, посмеиваясь, прислушивалась к разговору. Пока я мысленно восторгалась тем, сколько спиртного они могут выпить, вокруг Лиама, словно муха над горшком меда, начала кружить подавальщица. Заигрывания ее становились все более настойчивыми.
