Он вошёл и остановился. Юна зажгла свечи, приготовленные в подсвечнике — много сразу, и комната осветилась. Красивая отделка всюду, позолота и резьба, затейливые вещички и ковёр — в Лире у короля скромнее…
Она налила воду в чашку и дала ему:
— Выпейте. Скоро принесут поесть, вам станет лучше. От бараньего бульона моей экономки лучше становится всем.
Он выпил воду — пить действительно хотелось. Есть — нет. Хотелось убить князя. Можно голыми руками, но лучше мечом, конечно. И Фунира можно ещё разок… и даже не один…
Он раб.
Он раб Юны!
Как тот толстый секретарь, который так бесил его в Дьямоне.
К демонам всё…
— Я не хотела вас бить, лорд Сайгур, — сказала Юна виновато. — Но это было нужно.
— Если я не хочу бить, моя леди, то я не бью, — он бросил сумрачный, полный боли взгляд.
Как объяснять неодарённому суть действия магических привязок? Для него ритуал — просто видимость чего-то. Не до каждого колдуна быстро доходит, почему сила удара плетью при привязке невольника иногда имеет значение, а иногда не имеет! И что в заклятьях, имеющий одну цель, иногда больше различий, чем сходства!
— Было важно, чтобы передача состоялась, — сказала она, режив не влезать в трудные дебри. — Чтобы вы принадлежали только мне, и не нужно было вновь обращаться к князю и просить отдать вас. Да и вам разве хотелось бы пройти через это ещё раз?
Сайгур с трудом выдохнул. Несколько слов из сказанной ею фразы были как тёплый весенний дождь на его душу — согрели, омыли, и захотелось кричать.
«Чтобы вы принадлежали только мне». Без остального.
— Да бросьте, леди, — Сайгур тряхнул головой и отвел взгляд от лица женщины. — Удар плеткой, подумаешь. Меня и сильнее били. Плети, цепи и клетки — не смертельно, с пленниками нечасто церемонятся. А спать перед вашей дверью — это ведь почти счастье. Я буду кусаться, предупреждаю.
Ого, мы разговариваем. Шутим. Правда, едко. Но ладно. Юна улыбнулась.
— И кормить будете? — добавил он. — Можно с рук? Бараньим бульоном?
— Бульона хотите — отправляйтесь к двери экономки бай Аоле. У неё талант смешивать специи так, чтобы у мужчины окреп дух и все остальное.
— Чтобы всё окрепло? И я выл бы от тоски, сидя у вас на коврике?..
Да-да, шутим дальше. Всё лучше и лучше.
— Простите, леди, — спохватился он. — Я мужлан, бестолочь, ещё и раб. Что вы хотите от такого типа? Кстати, сколько монет вы за меня отсыпали?..
— Я выиграла вас в кости, — сказала Юна другим тоном, совершенно спокойным. — А теперь послушайте меня. Вы свободны, лорд Сайгур Кан. Абсолютно. Настолько же свободны, как были до похищения из Дьямона. Мы сейчас проверим ошейник, и если он в порядке, то я сейчас же его с вас сниму. Вы понимаете меня?
Он посмотрел на неё исподлобья, настороженно. Как будто она объясняла ему, что небо сейчас упадет, и это хорошо.
— А меня тут уверяли, что ошейник не снимается. Как же вы его с меня снимете, леди?
— Я сейчас прикажу встать на колени. А вы попробуйте не подчиниться, вам понятно?
Он кивнул.
— На колени! — взглянув на него, отрывысто приказала Юна, и Сайгур бухнулся на колени, хотя честно пытался не поддаться.
— Вот и хорошо, — обрадовалась Юна. — Вставайте! — и достала монету-ключ, полученную от кулдуна…
— Не шевелитесь, а руки лучше уберите за спину!
Сайгур не стал убирать руки за спину, зато сжал кулаки.
Один раз провести по гладкой железной пластине — и готово. Юна легко разомкнула ошейник и сняла его.
— Князь мне солгал, леди Юна? — Сайгур побледнел и тяжело задышал.
— Нет-нет, он сказал правду! — поспешила пояснить Юна. — Я сняла видимую часть, которая из железа. Теперь никто не увидит на вас ошейник. Основная часть, магическая, осталась на месте, у вас под кожей. Вот тут. Осторожнее, не двигайтесь, — она провела двумя пальцами по шее Сайгура.
— Да, я его чувствую. Он тут. По ощущениям как толстая шерстяная нитка. Интересно…
Он не двигался, замер. И пытался осознать вот это всё. Ошейника, этого железного символа рабства, на нём не было, он лежал на столе. И в то же время — он был?
Нитка, значит, шерстяная. А леди интересно.
Он ощупал свою шею пальцами — Юна поспешила отпрянуть. Ничего, никаких ниток!
— Говорите, я всё ещё ваш раб? Поставьте меня на колени опять! — попросил он.
— На колени, лорд Сайгур! — произнесла Юна.
И опять словно что-то стукнуло по голеням, и он бухнулся на колени.
Тут как раз распахнулась дверь, и в комнату вплыла домоправительница, нагруженная подносом с едой. Она взглянула на Юну и коленопреклонённого мужчину, и аккуратно поставила поднос на стол. От души пожелала, уходя:
— Приятной вам ночи, моя тани! Если что, в купальне много тёплой воды!
Сайгур медленно встал. Юна смотрела на него, и он просто стиснул зубы.
— Это отлично, лорд Сайгур, — Юна была довольна. — Все получилось. Вы свободны, понимаете? Никто не властен над вами через рабское заклятье, только я. А я не стану этим пользоваться. Я отпускаю вас. Вы свободны, лорд Сайгур Кан. Можете идти, куда хотите, и служить, кому пожелаете.
Он стоял и молчал. Только смотрел на Юну.
Тогда она сказала:
— Я, Юна Тураи ан Эмай, обещаю и клянусь Пламенем и милостью Гемм, что никогда не воспользуюсь своей властью над вами. Никогда, вы поняли? Разве что вам будет угрожать смертельная опасность…
— Нет, — ей показалось, что в его взгляде клубится сумрак. — Если я буду подыхать на ваших глазах, тоже ничего не делайте. Прошу вас. Или буду шагать прямо в пропасть. Или меня соберутся повесить на городской площади. Не спасайте меня, используя ошейник.
— Хорошо, лорд Сайгур. Я не применю свои возможности даже для спасения вашей жизни, а также любой поправки ваших дел. Обещаю вам это. А теперь поешьте, — она показала на стол.
— Клетки у вас для меня нет. А что есть?
