Шарп. Я, собственно, ехал в Ларборо, но когда увидел распахнутые ворота и эти два чужих автомобиля, то решил выяснить, в чем тут дело. Я и не знал, Роберт, что ты здесь.
Этот невинный намек на то, что Роберт мог бы и сам не хуже Невила разогнать назойливых туристов, был явным выпадом, и выпадом злым. Роберту ужасно захотелось размозжить Невилу голову.
– Ну уж раз вы здесь и так ловко избавили нас от этой кутерьмы, то вам не мешает присесть и выпить стаканчик шерри, – сказала миссис Шарп.
– А можно я заеду и выпью этот самый стаканчик вечером, на обратном пути? Я, видите ли, еду завтракать с моим будущим тестем, это уж вошло у нас в воскресные традиции. И не дай бог опоздать.
– Ну разумеется, вы можете заглянуть к нам по дороге домой, – ответила Марион. – Мы будем очень рады. А как мы узнаем, что это вы? Я имею в виду ворота!
– Вам знакома азбука Морзе?
– Мне знакома, но не говорите, что и вы ее знаете. Это так на вас не похоже!
– Ну почему же? Когда мне было лет четырнадцать, я мечтал стать моряком и, воспарив в мечтах, выучил множество всякой ерунды… Итак, я просигналю инициалы вашего дивного имени автомобильным гудком – два длинных и три коротких. Бегу. Одна надежда побеседовать вечером с вами поддержит меня во время завтрака с тестем!
– А разве присутствие Розмари тебя не поддержит? – спросил Роберт, давая волю низменным инстинктам.
– Не думаю. По воскресеньям Розмари – дочь в доме своего отца, и только. Эта роль ей не к лицу. Оревуар, миссис Шарп. Смотрите, как бы Роберт не выпил все шерри.
– И когда же вы раздумали стать моряком? – услышал Роберт голос Марион, которая пошла проводить Невила.
– Когда мне стукнуло пятнадцать…
«Почему им так легко друг с другом? – удивлялся про себя Роберт. – Будто они знакомы давным-давно. И почему ей нравится этот легкомысленный Невил? Знала бы она, сколько профессий он перепробовал, а потом бросал…»
– Быть может, шерри вам кажется слишком сухим? – спросила миссис Шарп.
– Нет-нет, благодарю вас, превосходный шерри…
Неужели у него было такое кислое выражение лица? Черт побери! Он покосился на старую даму, и ему почудилось, что ее что-то слегка развеселило. Это выражение на лице старой миссис Шарп не сулило ничего доброго.
– Я, пожалуй, поеду, – сказал он, – а то мисс Шарп запрет ворота за Невилом и ей снова придется туда идти.
– Пообедайте с нами!
Но Роберт, извинившись, отказался. Ему не по душе был Роберт Блэр, которым он становился в этом доме. Мелочный, ребячески-обидчивый. Сейчас он поедет домой, пообедает, как обычно по воскресеньям, в обществе тети Лин и снова станет прежним Робертом Блэром из фирмы «Блэр, Хэйвард и Беннет» – ровным, терпимым, приветливым.
Глава одиннадцатая
В понедельник, в половине десятого утра, Роберт уже сидел перед дымящейся чашкой кофе в кафе «Карена». Начал он с «Карены», ибо если хочешь выпить в Ларборо хороший кофе, то на ум приходит «Карена», где умеют варить кофе.
В руке он держал газету «Эк-Эмма», развернув ее на той полосе, где была фотография девочки, и смутно надеясь, что кто-нибудь из проходящих мимо официанток скажет: «А, это та девочка, что являлась сюда частенько!» К его изумлению, кто-то деликатно вынул газету из его рук, и, подняв голову, он увидел, что официантка смотрит на него с доброй улыбкой.
– Это же старый номер, от пятницы. Возьмите новый! – И она протянула свежий экземпляр «Эк-Эммы».
Роберт поблагодарил и сказал, что с удовольствием прочитает свежий номер, но этот ему хотелось бы сохранить… Не случалось ли ей видеть в этом кафе девочку, изображенную на первой полосе?
– Нет, нет, уж мы бы запомнили, если б она сюда приходила. Мы в пятницу только об этом и говорили! Это надо же – избить ребенка до полусмерти!
– Вы думаете, что ее в самом деле избивали?
Официантка озадаченно взглянула на Роберта:
– Но ведь в газете сказано, что избивали. Разве бы они стали это печатать, будь это неправдой? Вы сыщиком работаете?
– В свободное время, – ответил Роберт.
– А сколько вам платят за час?
– Не слишком-то много.
– Так я и думала. Это потому, что у вас нет профсоюза, а если нет профсоюза, то вам своих прав не добиться.
– Совершенно верно, – сказал Роберт. – Дайте мне, пожалуйста, счет.
Затем Роберт побывал в ресторане кинотеатра «Палас», самого крупного и самого модернового, выпил там чашку водянистого кофе, причем официантка со жвачкой за щекой даже не удостоила его взглядом. За четверть часа, которые Роберт тут провел, он установил, что остальные официантки ведут себя точно так же: видимо, готовятся в кинозвезды и считают ниже своего достоинства обращать внимание на провинциальных клиентов… В другом кинотеатре – «Кастл» – ресторан открывался лишь во второй половине дня.
В кафе крупного магазина «Гриффон и Уолдрон» был час пик, и официантка, которой он показал газету, огрызнулась: «Не мешайте работать!» А администраторша, глядя рассеянным и подозрительным взглядом, добавила: «Мы никогда не даем сведений о наших посетителях!»
В кафе «Олд Оук», маленьком, темном, уютном, пожилая официантка с удовольствием посудачила насчет истории с девочкой:
– Бедняжечка! Что ей только пришлось пережить! И такое милое личико. Совсем еще ребенок… Бедняжечка!
К полудню Роберт обошел все кафе и ресторанчики, расположенные в центре Ларборо, и выяснил, что никто Бетти не видел. Хуже того: все утверждали, что если бы видели, то запомнили бы. Затем Роберт решил позавтракать в ресторане известного ему отеля «Мидленд». Когда официант Альберт, низенький, плотный человек, поставил на стол аперитив, Роберт спросил скорее по привычке, уже ни на что не надеясь:
– Вы, вероятно, никогда не видели здесь эту девчушку, Альберт?
Альберт поглядел на первую полосу:
– Нет, сэр. Не помню. Да и слишком она юна для таких мест, как наш отель.
– А если бы она надела шляпку, она не выглядела бы такой юной?
– Шляпку? – Альберт помолчал. – Постойте-ка… Шляпку!
Он схватил со стола газету, вгляделся.
– Ну да, конечно! Это девушка в зеленой шляпке!
– Вы хотите сказать, что она приходила сюда пить кофе?
– Нет. Чай.
– Чай?[3]
– Ну конечно, это она! Подумать только, как это я не заметил раньше, а ведь мы тут с пятницы только об этом и говорим! Правда, она бывала здесь давно, недель шесть, кажется, назад… Всегда приходила рано, около трех, когда мы только начинали разносить чай.
Значит, вот что она делала… Как он раньше об этом не подумал? До полудня, когда билеты
