вины — в конце концов, мантию-невидимку, принадлежавшую Джеймсу, я сам убедил передать мне. Ведь все знают, что чары Фиделиуса, которыми был скрыт дом Поттеров, невозможно снять или обойти иначе как по доброй воле Хранителя.
Директор тяжело вздохнул. Элли поймала себя на мысли, что сейчас Дамблдор выглядел так, как будто все его сто с лишним лет неожиданно навалились ему на плечи.
— Даже мне не сказали, кто был выбран Хранителем, — развёл он руки. — Увы, Джеймс и Лили доверились не тому человеку. Да, прости за старческое брюзжание, я отвлёкся от темы. Так вот, что я хочу сказать — Северус не должен ровным счётом ничего мне. Но, полагаю, он считает себя в долгу перед памятью Лили.
Элли, сама того не осознавая, подняла правую бровь, точь-в-точь как это делал профессор Снейп, когда изображал удивление.
— В долгу перед памятью Лили Поттер?
— Да, — Дамблдор был очень серьёзен. — Тем самым он, вероятно, хочет оправдать себя за те неблаговидные, а иногда просто ужасные поступки, которые совершал, прислуживая Риддлу. Оправдать себя, насколько это возможно, в глазах Лили… и в своих собственных.
— А в ваших?
— У меня нет нужды выискивать оправдания для профессора Снейпа, — покачал головой директор. — Когда я выступал перед Визенгамотом в его защиту, я делал это не потому, что поставил перед Северусом какие-то условия.
Тишина вновь накрыла Часовой дворик. Спустя несколько минут Элли встала.
— Я хотела ещё навестить профессора перед каникулами. Прошу меня извинить.
— Ничего страшного, в одиночестве тоже хорошо наблюдать за ходом звёзд и планет, — улыбнулся Дамблдор. — Единственное что, я хотел бы обратиться к тебе с небольшим… пусть будет советом. Относительно профессора Снейпа…
Элли снова приподняла бровь.
— Если ты захочешь расспросить профессора зельеварения о его прошлом, то следует иметь в виду, что и в школе, и после неё, он совершал весьма неблаговидные поступки, о которых сейчас жалеет. Вороша прошлое, ты можешь, сама того не желая, узнать о том, чего он весьма стыдится. Ведь, как бы горько мне ни было признавать — некоторым поступкам просто не может быть оправдания.
Если бы Элли могла позволить себе открыто насмехаться над директором, то захохотала бы в голос. Сам того не ведая, директор повторил её собственные слова трёхлетней давности.
— Многим поступкам нет оправдания, директор Дамблдор, — ответила ирландка словами отца. — Это верно. Но у каждого поступка есть предыстория.
Профессор зельеварения Северус Снейп собирался идти спать.
Сегодняшний день по праву стал днём его личного триумфа — долгожданного и тщательно подготовленного. В конце концов это ОН за два года (хорошо, за три) разглядел способности и подготовил ученицу к сдаче С.О.В. по одной из самых сложных дисциплин. Теперь даже захоти Совет или директор его уволить, к ним сразу же возникнет множество неудобных вопросов — и у Министерства, и у высокопоставленных родителей учеников.
А рожа ненавистного Поттера, когда он понял, что все его похождения ровным счётом ничего не значат? Лучше было бы только, если бы победил Слизерин, но этого бы Дамблдор точно не допустил. Не в этом году…
Но так тоже вышло неплохо. Помону Спраут Снейп искренне уважал и, хотя вслух такого не говорил, полагал декана Хаффлпаффа гораздо более удачной кандидатурой на пост директора, нежели кого-либо другого. А барсуки давно не побеждали, так что сегодняшняя их радость понятна. Дамблдор, конечно, тоже улыбался, но вряд ли ему понравилось подобное изменение в его собственных хитрых планах.
Кстати интересно, почему после пира ему вдруг срочно понадобился эликсир «Пути Славы»?
От этих размышлений декана Слизерина отвлёк настойчивый стук в дверь.
— Профессор Снейп, можно войти?
Северус Снейп мысленно поморщился. Поздний визит ирландки не мог принести ничего хорошего.
— Надеюсь, это не займёт много времени, — открывая дверь, зельевар постарался убрать яд из голоса. — Я собирался спать.
— Я буду кратка, — пообещала девочка, раскладывая на столе большой и явно зачарованный пергамент. — Вы ведь знаете, что Куинни и Панси получили виру от Поттера и Уизли?
— Знаю, — кивнул профессор. — И просто на всякий случай, передайте мисс Смит, что директор Дамблдор может отследить её перемещения под мантией-невидимкой даже если она использует вместе с ней чары тишины, незаметности и нейтрализации запахов.
— Мы это обязательно учтём, тем более что про запахи мы не додумались, — Элли немного театрально коснулась пергамента палочкой. — Торжественно клянусь, что не замышляю ничего хорошего!
Живые чернила, побежавшие по карте сложились в хорошо знакомые имена, забыть которые было несбыточной мечтой Северуса Снейпа. Лунатик, Червехвост, Бродяга и Рогач. Проклятые любимчики Дамблдора, чёртовы Мародёры.
— Э-э-э… Вам знакомы эти прозвища?
Элли Преддек была очень наблюдательна, когда не надо.
Профессор Снейп закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов. Теперь уже почти третьекурсница молча ожидала ответа.
— Да, — наконец, открыл глаза декан. — Лунатик — это Римус Люпин, Червехвост — Питер Петтигрю. Бродяга и Рогач…
Снейп замолчал. Прошлое вновь встало перед глазами.
Северус падает на колени перед единственным человеком, который может исправить вторую чудовищную ошибку. Северус молит о милости, он готов пожертвовать абсолютно всем и всеми. Доселе казавшиеся печальными и всепрощающими глаза того, кого в Доме Салазара не скрываясь называли трусом и бесхребетным ничтожеством мечут молнии, обдают предельно концентрированным презрением…
Северусу плевать.
Главное — спасите её, для меня, любой ценой! Пусть даже ценой того, что ей дороже жизни, спасите, спасите же!!!
Северус приносит в жертву всё и всех. И теряет всё и всех, ничего не получив взамен.
В том виноваты многие. Дамблдор, что не сдержал обещание. Мордредов Поттер, который отнял её, украл и подставил под удар. Стократ проклятый Блэк, выдавший убежище Лили Тёмному лорду. Да даже Трелони с чёртовым пророчеством!!!
Северус винит их всех.
Но ненавидит почему-то себя…
— Я поняла, — вернула профессора к реальности Элли. — Но я правильно понимаю, что Питер Петтигрю, который Червехвост — это тот самый друг Поттеров, которого убил Сириус Блэк Третий?
Снейпу по-прежнему казалось, что грудь ему сдавливают стальные обручи. Он кивнул, с горечью понимая, что настырная ирландка пришла бередить старые раны не просто так, и расспросы продолжатся.
Однако вместо слов Элли быстро проглядела карту и ткнула пальцем в гриффиндорские спальни.
— Вот тут, рядом с Рональдом Уизли. Видите?
Снейп не плакал, но на то, чтобы разглядеть почему-то расплывающиеся буквы у него ушло минуты
