Книга Еврейская сага - Пётр Азарэль

— Америку создали дороги, дорогой мой, сначала железные, а потом шоссейные. Это кровеносные сосуды страны.

— Во время Великой депрессии президентом был избран Рузвельт, — сказал Ричард. — Я не сторонник либеральных методов управления государством. Но тогда демократы получили страну с разрушенной экономикой. Применение социал-демократических методов хозяйствования было оправдано. Он накормил народ и подарил ему надежду. Рузвельт содействовал и строительству дорог. А после войны Дуайт Эйзенхауэр.

— Если бы не они, если бы не Америка, Советскому Союзу и Великобритании не удалось бы победить гитлеровскую Германию, — произнёс Санька, припарковываясь возле дома.

На шум мотора на крыльцо вышли Вика, Яна и Илюша.

— Машенька, ты просто красавица, — восхитился Илюша, целуя её.

— Благодари Ричарда. Смотри, какого богатыря он мне подарил, — сказала она, показывая на Гарри, который, стесняясь, прятался за маму.

Женщины целовались и обнимались, и двор наполнился их счастливыми голосами. Стол уже был накрыт к обеду и после прогулки по дому вернулись в салон. В честь Ричарда Санька открыл бутылку шотландского виски Chivas Regal.

— Нам Маша донесла, что ты его любишь, — улыбнулся он.

— У нас в семье традиция. Я помню ещё дед пил его, а потом пристрастился и отец. Он рассказывал мне, что компания Chivas Brothers выпускала и другие марки, которые пользовались успехом среди высоких чинов Великобритании и даже у самой королевы Виктории. У меня даже не было права выбора, хотя виски замечательный и я его полюбил.

— А вот другую традицию ты не стал соблюдать.

— Какую?

— Заключать браки с представителями своего класса. Вместо того чтобы взять себе в жёны дочь пэра, ты женился на простолюдинке.

— Зато по любви. Мои родители довольно либеральные люди и они не возражали. Мери подняла меня на ноги. Они это знают. Но сейчас она герцогиня Миллер.

— У меня тост, — поднялся Илюша. — За здоровье герцога и герцогини Миллер!

Выпили и с аппетитом принялись за запеченную в духовке индейку, начинённую картофелем и шампиньонами.

— Между прочим, русские жёны всегда котировались в Европе, — заметила Яна. — Анна, дочь Ярослава Мудрого, стала королевой Франции в одиннадцатом веке. А в двадцатом веке это стало даже бонтоном, особенно после Октябрьской революции и Гражданской войны, когда из России на Запад уехало три миллиона эмигрантов.

— Верно, — поддержала её Вика. — У Луи Арагона, знаменитого писателя и поэта, жена Эльза Триоле, сама писательница и переводчица, младшая сестра Лили Брик, музы Маяковского. А у поэта Поля Элюара — Елена Дьяконова, которую он назвал на французский манер Гала. Она была очень культурным человеком, а её бабушка владела в Сибири золотыми приисками.

— Элюар однажды познакомил её с молодым художником Сальвадором Дали, — сказала Маша. — И случилось то, что вошло в историю искусств. Они влюбились друг в друга. Гала ушла от мужа, вышла замуж за Дали и стала его музой на всю жизнь.

— А молодого Пикассо Сергей Дягилев пригласил однажды на оформление спектаклей «Русского балета», — подключился к разговору Илюша. — Там он познакомился с балериной Ольгой Хохловой и женился на ней.

— Вы меня убедили, — засмеялся Ричард. — Да я и сам знаю, что нет лучше русских жён.

На следующий день из Нью-Йорка приехали родители и бабушка Саньки. Наум Маркович выглядел моложаво, и даже сейчас была ещё видна его прежняя мужская красота. Но волосы поседели и чуть поредели, две глубокие складки пролегли от крыльев носа к краям губ, что нередко бывает у мужчин под шестьдесят лет. Окончив курс инженера-строителя и успешно пройдя тестирование, он не без труда устроился на работу контролёром в небольшую строительную компанию. А Инна Сергеевна, как всякая женщина средних лет, стала тщательно следить за своим лицом и красить волосы, но время неумолимо и мелкие морщинки под глазами предательски выдавали её возраст. В свои пятьдесят с лишним лет она освоила программу «Автокад» и Вика помогла ей устроиться на работу в проектное бюро в Бруклине, в котором когда-то работала сама. София же после эмиграции в Штаты словно помолодела. Так бывает с некоторыми пожилыми людьми, пережившими войну и лихие послевоенные годы, но сохранившие желание жить вопреки всему. Она не захотела коротать Миллениум в одиночестве, и отчаянно скучая по правнукам, напросилась поехать в Саммит с Наумом и Инной.

— Где мои дорогие дети? — сразу спросила она, войдя в дом.

— В детской, бабушка, — ответил Санька. — Сегодня у тебя будет много работы.

— Это не работа, а удовольствие, милый.

— Потому ты так прекрасно выглядишь.

— Конечно. Я люблю их, а они меня. Это придаёт смысл моей жизни и энергию моему старому телу.

Дом наполнился звонкими голосами детей, обступивших Софию и Инну Сергеевну, а Наум Маркович остался в салоне, чтобы поговорить с Илюшей.

— Жаль, что нам с Инной не удалось выбраться тогда к тебе на свадьбу. Думали, что успеем и в Израиле побывать, и с Леонидом Семёновичем встретиться.

— Мы часто заблуждаемся в наших надеждах. Ни отец, ни мы такого не ожидали. Homo proponit, sed Deus disponit. Человек предполагает, а бог располагает.

— Верно. А Ницше сказал: «То, что меня не убивает, делает меня сильнее». Я слышал, ты развёлся и женился на Яне. Я её помню. Она была очень милой девочкой.

— Я её сейчас позову, — сказал Илюша. — Яна, иди сюда.

Она вошла в салон и, увидев Наума Марковича, подошла к ним.

— Здравствуйте. Я Яна, жена Ильи. Приятно с Вами познакомиться.

— Мне тоже. Ты стала красивой женщиной, Яна. Мы вот с Илюшей помянули Леонида Семёновича, его отца и моего друга. Молодцы, что собрались в эти дни. Я вот увидеться с ним не успел. Всё надо делать вовремя.

В салоне появились Маша с Ричардом. Она сразу узнала отца Саньки.

— Вы Маша?

— Да. А вы Наум Маркович?

— Верно. Я был на вашей с Ромой свадьбе. Ты стала ещё прекрасней.

— Спасибо. Это благодаря ему, моему мужу Ричарду.

— Слышал от Саньки много хорошего о вас.

Он поднялся и протянул Ричарду руку. Тот улыбнулся и пожал руку Науму Марковичу.

— Если Вы дружите с евреями, значит Вы благородный человек.

— Мой дед дружил с Уинстоном Черчиллем, который очень благоволил к вам. Он считал евреев великим народом. Такое отношение дед привил и мне.

— Его когда-то спросили: почему в Англии нет антисемитизма? — произнесла Маша. — Потому что мы, англичане, не считаем евреев умнее себя, ответил Черчилль. Знаете, я, благодаря мужу, бываю на светских приёмах и знакомлюсь с людьми из высшего общества. Они в большинстве порядочные люди, хорошо отзываются о евреях и поддерживают Израиль.

— Вы знаете