– Доброе утро. Младший лейтенант Сизов. Виктор Сергеевич, машина прибыла. Мне также поручено сообщить вам, что только что получен приказ о переводе части сотрудников института на казарменное положение, вы входите в это число. Если вам нужны какие-то личные вещи из «Паруса», сообщите сейчас или потом, за ними пришлют.
– Да, конечно.
– Тогда потом и решим.
Виктор втайне надеялся, что за ним пришлют такой же отпадный спорткар, что он видел в первый день своего попадания, но внизу, под лучами фонаря, его ждал скромный серебристо-серый вазовский полноприводной мини-вэн с еще парой сотрудников внутри.
Было холодно, и в дыхании ветра, качающего где-то там, в темноте, верхушки берез, Виктор почувствовал запах снега. «Не рано ли?» – подумалось ему, но перед ним уже предупредительно распахнули заднюю дверь. Салон был уютным и просторным, с желто-коричневым удобным диваном, и из спрятанной акустики с привычным для его реальности пульсированием басов доносился хит Ким Уайлд «Камбоджа», но Виктора это не успокоило. Всю дорогу до института его глодало неприятное ожидание, что на машину нападут, как в третьей реальности (где, кстати, это произошло дважды), и он почувствовал себя в безопасности лишь тогда, когда свет фар скользнул по знакомому зданию проходных.
Глава 24
Аннушка, Чубайс и все-все-все-все
В двести двенадцатой комнате поставили еще пару столов, потеснив стоящие. Момышева в кабинете не было, и на его стуле висел пиджак, зато за одним из новых рабочих мест расположилась Семиверстова, которая бесцеремонно повесила на спинку стула красную сумочку (их по инструкции следовало держать в шкафу) и разложила по столу косметичку, авторучку, неизвестно зачем здесь нужную без бумаги, будильник, тоже неизвестно зачем нужный при наличии часов в кабинете, светодиодный фонарик на случай неизвестно чего и поставила пару безделушек в виде кенгуренка и пушистого зайчика. Вообще, как заметил Виктор, женщины часто любят заполнять офисное пространство самыми неожиданными вещами только для того, чтобы эти вещи напоминали им о чем-то привычном и создавали уверенность; и вот к неизменным туфлям, лежащим на системнике мини-тауэр, убранном в нишу стола (просто удобно их туда класть оказалось), и пудренице на лотке желтеющего от солнечного света из окна принтера «HP Laserjet 1022» (ее там легко найти) добавляются статуэтки, кактусики, распечатанные на том же самом принтере сентенции, выкачанные из интернета, и прочие артефакты, смысл присутствия которых известен только одним их милым хозяйкам. В предыдущем кабинете Семиверстовой он подобной страсти не замечал.
«Волнуется, наверное».
– Светлана Викторовна, вам бы вздремнуть. Вы, наверное, не выспались.
– Нормально, нормально… – Она откинулась на спинку вращающегося кресла и вытянула ноги в длину. – Главное, чтобы у вас была голова свежая. Сейчас все расскажу. Хавьер Солана буквально час назад отдал приказ Уэсли Кларку начать операцию, так что НАТО нанесет сегодня по Югославии удар с воздуха. А еще вчера вечером Петр Стоянов потребовал вывода советских баз с территории Болгарии, запретил перемещение советских войск и отказался предоставить воздушный коридор для пролета наших самолетов в Югославию. Шестой флот США блокировал проливы. В общем, типичная кризисная ситуация, для которой создан типичный кризисный штаб, в котором мы и будем сидеть, пока кризис не кончится. Ну и вы тоже. Вы же у нас единственный хроноагент.
– А где штаб будет?
– Он уже есть. Везде и нигде. Он виртуальный, связь по сети. Только в домолинию выхода нет. Американцы бухают деньги в помещения, презентационное оборудование и прочую ерунду. Ай-Ти-фирмы борются за то, чтобы проесть деньги налогоплательщиков. Нам этого не надо.
– Ну… как предвыборный штаб можно использовать.
– А зачем? Понимаете, у нас при сталинизме не надо народу мозги компостировать, не надо запугивать, мол, если за нас не проголосуете, то мы тоже чего-то для вас не сделаем, в таком духе. У нас народ приходил и голосовал за того же Романова, потому что знает, что он сделает, что в будущем что-то проведут, что-то построят, и вообще – что будущее в целом определенно и зависит не только от правительства, но и от каждого. Знаете, как у Ольги Берггольц: «Мы слышали твой голос. Мы спокойны. Нас не сломают, не поработят…» Люди не ждали от Сталина чуда, он просто помог им поверить в свои силы…
– Слушайте, а от меня что зависит? Может, мне со Стояновым поговорить? Как попаданцу? Стоянова там еще не обвиняют в сотрудничестве с госбезопасностью?
– Не нужно, мы сами разберемся. Это частный вопрос. Наша с вами задача сейчас – сидеть здесь и ждать. Если повезет, просидим здесь всю войну.
– Ну, для женщины это еще так-сяк, а…
– А это приказ.
Возражать не имело смысла. Виктор открыл холодильник, налил в стакан холодной, кисловатой и шипучей от газа минералки, затем вставил ключ и запустил свой терминал.
– Если не тайна, кто четвертый? – спросил он.
– Гаспарян. Он вылетел из Москвы и будет позже.
Гаспарян тоже будет сидеть и ждать здесь, подумал Виктор. Значит, от этой комнаты все-таки ждут чего-то серьезного, для чего-то ее здесь держат. В этом Союзе наверху не те ребята, чтобы держать кучу народу на всякий случай, для перестраховки. Есть какой-то или план, или обработчик ситуаций, когда они должны понадобиться. Когда и для чего – они сами скажут.
Пискнула сигнализация, и в кабинет вошел Момышев.
– Светлана Викторовна, ну как, еще не поступало?
– Вы сомневаетесь?
– Ну, не август все-таки.
– А чем ноябрь не был августом?
– Да. Действительно…
– Дятлов со спутников не заметили. Аннушка уже разлила масло.
Кодовые фразы, подумал Виктор. Кто такая Аннушка? Хотя – тут кодом может быть вся фраза. Известная фраза из Булгакова. Дятлы – видимо, натовские войска. Ноябрь и август… События какие-то аналогичные прошли в ноябре и в августе. Отдельные пазлы, из которых пока не сложить всей картинки.
– Да, неплохая работа – сидеть, ничего не делать, – осторожно начал Виктор, пытаясь прозондировать обстановку. – Мечта чиновника.
– Для нашей системы это совершенно нетипично, – заметил Момышев, и, судя по всему, искренне. – Хотя у нас идеал чиновника – это человек, который вроде как бы и ничего не делает, но в подведомственной сфере все в порядке. Вам же вроде Доренцова рассказывала?
– Ну, среди айтишников идеал админов примерно тот же.
– А чиновников какой у вас идеал?
– Ну, не знаю… Вот где-то вычитал такую точку зрения: что идеальный чиновник – это человек, который раньше состоялся в бизнесе, живет не столько на зарплату, сколько за счет накоплений, и поэтому работает ради идеи переустройства страны… Чего тут смешного? – Виктор вдруг увидел, что его собеседники с трудом сдерживают порывы хохота.
