Виттману повезло, что майор Шовкунов не вполне соответствовал должности командира полка. Однако танкистом он был от бога, и мало кто в Красной Армии мог бы тягаться с ним по части стрельбы из пушки Д-25.
Танк Шовкунова был поврежден на третьей минуте боя. Вражеский снаряд не пробил лобовую броню башни, но удар болванки вызвал облако вторичных осколков, поразивших командира, наводчика и заряжающего. Шипя от боли в многочисленных мелких ранках, майор уложил на пол тяжело раненного наводчика, сам навел орудие и нажал электроспуск. Устройство не сработало — видимо, было повреждено. Подкорректировав прицел, Шовкунов вдавил сапогом педаль механического спуска…
Первый же русский танк — во время движения он был головным — неожиданно метко влепил тяжелый снаряд в машину штурмшарфюрера Вилли Флаха. Выстрелить второй раз русскому не позволили — три «тигра» расстреляли «мамонт». В следующую секунду страшный удар потряс танк Виттмана. Огромный снаряд проломил борт «тигра» и разорвался внутри башни, после чего сдетонировали боеприпасы. Обломки покореженного металла и горящей органики раскидало в радиусе стометровки, и только ходовая часть, подобно курице с неловко отрубленной головой, проползла несколько метров, прежде чем остановиться навсегда.
Противник засел в роще, — в этом Алексей не сомневался. Атаковать с фронта укрытые за деревьями танки не имело смысла — немцы, как в тире, перестреляют наступающие по ровному полю машины.
— Обхожу с севера, — объявил он по радио. — Омск, ударь слева. Сосна, продолжай движение, поддержишь Березу.
Железный мужик подполковник Бедулин, позывной — Омск, немедленно бросил батальон на дальний край рощи. Сам же Часов во главе ударной группы взял правее, охватывая позицию вражеских танков. Его машины прошли почти половину расстояния между сходящимися дорогами, когда Озеров, успевший уйти вперед на пару километров, сообщил:
— Мурманск, я Ростов. Из леса вышли несколько «тигров», идут на тебя. Штук пять, не больше.
То ли немецкий командир унюхался кокаина и решил устроить встречный бой, то ли не разглядел за дымом и пылью вторую танковую колонну и пытается наглой атакой охватить с фланга и добить отряд Шовкунова. В любом случае он нарвался на орешек не по зубам. Оглядев местность, Алексей скомандовал:
— Машины в линию, как позавчера на тренировке. Я в центре. Стрелять с места, не подпускать «тигров». Пехоте держаться в трехстах метрах сзади.
Справа и слева от командирской машины развернулись обе роты Зайцева, промежутки между танками заняли самоходки, вооруженные шестидюймовыми пушками-гаубицами. Четыре «тигра» показались за облаками пыли, перемешанной с дымом, один тут же загорелся, «тигры» залпом ударили по танку Шовкунова, и в этот момент открыл огонь самоходный полк. Часов и остальные танкисты не успели сделать ни одного выстрела — атакующую группу противника смело на хрен первым же залпом дюжины ИСУ-152.
Бедулин докладывал, что ведет бой в лесу, и противник, потеряв одну машину, отходит. Поскольку Шовкунов погиб, Алексей поручил командование остатками батальона замполиту Черкесиани, и бригада продолжила движение на промежуточный рубеж, где уже разгорался бой — на мотострелков и разведчиков начинали атаку до батальона эсэсовской пехоты при поддержке двух десятков «пантер» и штурмовых орудий. Не было времени ждать, пока подтянутся стрелковые полки с артиллерией, поэтому Часов вывел танки перед залегшими автоматчиками, затеяв огневую дуэль с танками.
«Пантера» была зверем не менее опасным, чем «тигр», потому как броню этой хищнице наварили потолще. Снаряды ИСов пробивали Pz.V в лоб с дистанции не больше 600–700 метров. Часов еще раз матерно радировал всем подразделениям, чтобы не рвались на подвиги, а стреляли с места, из-за укрытий. Осколочно-фугасным — по пехоте, бронебойным — по танкам, а потом снова и так до самого конца. Как говорится, круглое кати, плоское тащи, а больше ничего придумывать не нужно.
В этом тяжелейшем бою сошлись противники, не желавшие уступать. Обеим сторонам нужна была лишь победа и уничтожение врага. С обеих сторон подходили подкрепления и прямо с марша отправлялись в огонь. Танковая башня медленно проворачивалась, нащупывая следующую мишень, и пушка с грохотом, взметая перед машиной облако грунта и пыли, выбрасывала снаряд.
Первую атаку эсэсовцев удалось отбить огнем, но во второй раз танки и пехота фашистов, не считаясь с потерями, ворвались на передний край мотострелков. В ход пошли штыки, гранаты и бутылки с зажигательной смесью. Исход был решен вовремя подоспевшим стрелковым полком — выпрыгивая из грузовиков, красноармейцы повзводно бросались в рукопашную. Последний удар нанесли две стрелковые роты, ударившие в штыки на правом фланге. Поредевшие цепи «Лейбштандарте» начали отходить, отстреливаясь и оставляя на поле сотни трупов и горящие танки.
Приказав Озерову и командиру стрелкового полка быстро привести в порядок подразделения, Часов вместе с Зарембой и пехотными командирами приняли решение взять Цоллендорф до темноты, то есть и не ждать подхода всех сил дивизий. Немцы окапывались перед деревней, а каждый дом и сарай наверняка были превращены в доты, но в башнях «пантер» стояли хитрые приборы ночного видения, так что в темноте противник получил бы слишком опасное превосходство. Комдив генерал Яковенко, без энтузиазма согласившись на такую авантюру, послал все грузовики за отставшим на марше полком и приказал ускорить стягивание артиллерии.
Артподготовку провели в полсотни стволов калибром от 76 до 152 мм. Чтобы усилить удар, Часов повел в бой всю бригаду, выстроив танки в две линии, а третьей линией пустил самоходы Раппопорта и СУ-100 приданного дивизии противотанкового полка.
Снова началась мясорубка. Немецкие пушки: танковые, самоходные и буксируемые, — били из-за укрытий, которых в деревне хватало даже после бомбежки. Для таких целей годился любой кирпичный сарай или забор. Гренадеры тоже не спешили убегать от катившегося на них вала стали и пехотных цепей, они умирали в своих окопах, но продолжали стрелять до последнего. Оставив на южном берегу шесть машин, 1-я гвардейская бригада форсировала речушку и расстреливала осколочно-фугасными траншеи и стрелковые ячейки лейбштандартовцев, а тем временем за ИСами накапливались пехотные отделения.
Тяжелые снаряды танковых орудий перепахивали окопы, разваливали капитальные деревенские постройки, ломали бетонные колпаки пулеметных гнезд, полковая и дивизионная артиллерия забрасывала противника градом осколочных и шрапнельных боеприпасов. За эти четверть часа огневой дуэли на ближней дистанции были подбиты еще несколько ИСов и самоходов, а с вражеской стороны были выведены из строя лишь три или четыре «кошки». По подсчетам Алексея, теперь семидесяти советским танкам и самоходкам противостояло вдвое меньшее число немецких, в пехоте превосходство наступающих было примерно трехкратным.
Начинало темнеть, стали видны огненные зарницы на северо-востоке, в районе деревни Боймаркт. Вероятно, где-то там вступил в бой полк фон Бутова. Больше тянуть было нельзя — скоро наступит ночь, союзница «пантер». И хотя задержалась на марше бригада Смирнова и не подошли два батальона пехоты, Часов и Шевчук приказали начинать штурм.
