class="p1">2. Всему составу гарнизона гарантируется жизнь, раненым – медицинская помощь, сохранение орденов и личных вещей, а офицерам – сохранение холодного оружия.
3. В случае принятия этого предложения советское правительство не будет рассматривать как военнопленных состав нового германского правительства и его ответственных сотрудников, согласно особому списку.
4. Членам правительства в г. Берлин будет предоставлена советским командованием возможность связаться с Дёницем, с тем, чтобы немедленно обратиться к правительствам всех трех союзных держав с предложением начать переговоры о мире. Причем советское командование не гарантирует, что правительства СССР, Англии и США вступят с германским правительством в какие-либо переговоры.
В 18.00 прибыл уполномоченный Геббельса полковник войск СС с пакетом, в котором был ответ германского правительства за подписями Кребса и Бормана на советские предложения. Германское правительство не приняло советские предложения и возобновило военные действия. После этого телефонная связь с немцами была прервана. Кребс застрелился 1 мая 1945 г.
1 мая
Северная группировка.
Несмотря на водружение знамени над Рейхстагом, полного контроля над зданием к 1 мая достигнуто не было. В подвалах Рейхстага оставалось еще около 1500 немцев. 1 мая они предприняли попытку прорыва из подвала в главный зал, были отброшены назад. Они сдались 756-му полку 150-й стрелковой дивизии только 2 мая, в период общей капитуляции гарнизона. Нельзя сказать, что последние часы штурма Берлина были легкими. Потери войск 3-й ударной армии за 1 мая составили 254 человека убитыми и 893 ранеными[321] .
2-я гв. танковая армия 1 мая продолжала вести упорные бои к западу от парка Тиргартен. 12-й гв. танковый корпус 1 мая по-прежнему пытался взять штурмом станцию Тиргартен. Было решено использовать для прикрытия наступления дымовую завесу, которая продержалась с 6.00 до 20.00 1 мая. В ночь на 1 мая в Берлин после 80-км марша был введен 9-й гв. танковый корпус. В 8.00 корпус сосредоточился в районе Симменсштадта, а в 15.00 двумя бригадами сосредоточился в северо-восточной части Шарлоттенбурга для наступления на парк Тиргартен.
Характерным примером являются действия штурмовой группы, которой на 1 мая была поставлена задача ворваться в парк Тиргартен. Группа состояла из роты автоматчиков, роты танков, батареи СУ-100. Автоматчики двигались впереди, и вели огонь по окнам домов на противоположной стороне улицы. За автоматчиками шли танки, уничтожавшие огневые точки противника. СУ-100 прикрывали действия автоматчиков и танков, а также разрушали здания, в которых засел и упорно оборонялся противник. Стена парка Тиргартен была подорвана саперами. Медленно продвигаясь, проводя беглый осмотр помещений, свою задачу группа выполнила к 7.00 2 мая.
Юго-восточная группировка.
Поскольку переговоры с Кребсом закончились неудачей, боевые действия утром 1 мая возобновились. В 10.45 после артподготовки 4-й гв. стрелковый корпус перешел в наступление и форсировал Ландвер-канал непосредственно к югу от Рейхсканцелярии. 47-я гв. стрелковая дивизия наступала по Потсдамер-штрассе, непосредственно выводящей в район правительственных зданий у Рейхсканцелярии.
Юго-западная группировка.
1 мая войска 3-й гв. танковой армии практически полностью очистили от противника Вильменсдорф и Халензее. К исходу дня не очищенной от противника оставалась территория площадью меньше одного квадратного километра.
2 мая. Капитуляция
Жирную точку в борьбе за город поставил его комендант Гельмут Вейдлинг. Он с самого начала был настроен пессимистически относительно перспектив обороны Берлина имеющимися силами. 1 мая вернувшийся с переговоров Кребс сообщил Вейдлингу, что советское командование требует безоговорочной капитуляции гарнизона. К тому же к вечеру 1 мая частям 8-й гв. армии оставалось пройти до Рейхсканцелярии всего несколько кварталов.
Танкисты 1-го механизированного корпуса общаются с жителями Берлина. На заднем плане – танк М4А2 «Шерман».
На допросе в советском плену Вейдлинг описывал принятие решения о капитуляции так: «1 мая в 21.30 я собрал работников штаба 56 тк и работников штаба обороны Берлина с целью решить – будет ли штаб пробиваться или сдаваться русским. Я заявил, что дальнейшее сопротивление бесполезно, что прорываться означает при успехе попасть из «котла» в «котел». Меня все работники штаба поддержали и в ночь на 2 мая я послал полковника фон Дуфвинга парламентером к русским с предложением о прекращении немецкими войсками сопротивления»[322] .
В качестве средства связи через линию фронта было выбрано радио. В 0.40 (московского времени) 2 мая радиостанция 79-й гв. стрелковой дивизии приняла радиограмму на русском языке немецкой рации LVI танкового корпуса, в которой говорилось: «Алло! Алло! Говорит 56-й танковый корпус. Просим прекратить огонь. К 12.50 по берлинскому времени высылаем парламентеров на Потсдамский мост. Опознавательный знак – белый флаг на фоне красного цвета. Ждем ответа».
Заявленное в радиограмме время 12.50, т.е. без десяти час ночи, соответствовало 2.50 московского времени. Радиограмма была доложена Чуйкову, который приказал прекратить огонь на этом участке и принять парламентеров. По другим данным, было согласовано время 2.00 московского времени. Согласно журналу боевых действий 47-й гв. стрелковой дивизии, немецкие парламентеры были встречены в 2.00 2 мая на мосту в районе Клукк-штрассе (к западу от Потсдамского моста). Возглавлял парламентеров начальник штаба LVI танкового корпуса полковник фон Дуфвинг. Он заявил, что парламентеры уполномочены командиром LVI танкового корпуса генералом Вейдлингом заявить о прекращении сопротивления и капитуляции корпуса.
Поскольку командир 47-й гв. стрелковой дивизии генерал В.М. Шугаев был ранен, переговоры вели его заместитель по строевой части гвардии полковник Семченков и начальник политотдела дивизии гвардии подполковник Николаев. Советских командиров в первую очередь интересовало время, необходимое LVI танковому корпусу для полного разоружения и организованной сдачи. Фон Дуфвинг ответил, что для этого необходимо три-четыре часа. Причем они намерены использовать ночное время, так как Геббельс приказал стрелять в спину всем, кто попытается перейти к русским. После этого фон Дуфвинг отправился к Вейдлингу с предложением советского командования о разоружении и сдаче частей корпуса к 7.00 2 мая. Было согласовано место, куда будут выходить немецкие части и сдавать оружие. Самому Вейдлингу и его штабу было предложено сдаться в 6.00 2 мая.
В 5.50 к Чуйкову прибыла делегация от заместителя министра пропаганды доктора Ганса Фриче. Это был популярный немецкий радиожурналист, начальник отдела радиовещания. Даже когда дела на фронте шли плохо, его передачи вещали о победах германского оружия. Делегатов было трое, все в штатской одежде, с ними солдат с белым флагом. Один из прибывших – правительственный советник министерства пропаганды Хейнерсдорф, с ним и вели переговоры. Хейнерсдорф передал Чуйкову письмо от Фриче:
«Как Вы извещены генералом Кребсом, бывший рейхсканцлер Гитлер недостижим. Доктора Геббельса нет в живых. Я, как один из оставшихся в
