В темных очках и капюшоне толстовки, она дала чувствам выход, не боясь, что это кто-то заметит. Слезы обжигали лицо: молчаливые, горькие, безутешные. Осознание длинного болезненного пути от тоски к смирению и забыванию душило, скручивало все внутри и опаляло жалостью к себе и взрывало бессильной злостью…
От неожиданного сигнала телефона Ульяна вздрогнула и мгновенно отрыла ватсап, но это была Крылова.
«Ты когда переедешь к нам?»— писала Маша.
«Собираю чемодан», — вытирая заледеневшие на ветру щеки, ответила Ульяна.
«А как твой тиран отнесется к тому, что ты переезжаешь? К себе не звал?»— и несколько смеющихся, словно издевающихся, смайлов после вопроса.
«Не звал, — резко всхлипнула Ульяна и, мельком оглядевшись, зажала рот ладонью. — А аренду мне до конца весны разрешали. Так что все норм. Поработаю, сколько смогу, накоплю на первый взнос. Куплю маленькую квартирку где-нибудь в отличном городке. Уверена, что «АртЭкс» захочет работать со мной на удаленке».
«Ты не передумала остаться в Москве?»
«Это не мой город…»
«Так, может, где-то в Подмосковье? Все же ближе, чем Кубань».
«Я подумаю, Машуль… Извини, не могу больше писать…»
Ульяна сожалела, что у нее не было никаких накоплений. Она бежала бы прямо сейчас, далеко и безоглядно, только подальше от всего, что так напоминало ей о мужчине, выжигающем душу.
***
В понедельник Ульяна не вышла на работу, но съездила в типографию и обсудила несколько важных вопросов. Остальное время она работала дома под громкую музыку в наушниках.
Уснуть на диване, где все еще пахло Кириллом, даже после того, как она сменила постельное белье, не смогла ни в субботу, ни в воскресенье, поэтому постелила себе на полу у окна, но проработала обе ночи. Сна не было ни в одном глазу.
Утром Ульяна просто поднялась с пола, выпила двойной эспрессо, под джинсы надела новые ботинки и косуху и поехала в офис.
Бессилие и отчаяние накрыли ее уже на работе, когда после улицы она вошла в теплое помещение.
«Придется купить какое-нибудь седативное на ночь. Так долго не протяну, — думала Ульяна на кухне офиса, гипнотизируя затуманенным взглядом тонкую струйку кофе, льющуюся в чашку. — А может, и хорошо… Все-таки низшие потребности нейтрализуют мысли о высоком…»
Но на минутку прикрыв тяжелеющие веки и уронив голову, Ульяна все равно увидела лицо душегуба. Она не могла сдвинуться с места, голова свинцовая, желудок требовал законного завтрака, а Барховский все равно отравлял ее сознание. Внутри все болело. Ничего не хотелось, даже дышать.
— Доброе утро, Ульяна! Ты что такая? — послышался знакомый женский голос.
Ульяна сразу очнулась и растерянно оглянулась. Это была Маевская.
— А-а… Идея в голову пришла, обдумываю, поэтому зависаю, — поморщилась Ульяна и потерла висок, слегка прикрывая лицо.
— М-м, — кивнула та и стала мыть свою чашку. — Он тоже сейчас жестко подзавис.
Ульяна недоуменно покосилась на женщину и спросила:
— Кто?
Но Рината лишь загадочно улыбнулась, отставила полную чашку Исаевой из кофемашины и поставила свою.
— Его внешняя оболочка — обманка. Он сложный человек. Закрытый. Ему трудно довериться кому-то. И я очень удивлена, что за такое короткое время он решил настолько приблизить тебя к себе.
Ульяна мельком оглянулась, нет ли свидетелей их разговора, а потом опустила глаза и беззвучно тяжело вздохнула:
— Не понимаю, о чем ты…
— Все ты понимаешь, глупая, — подмигнула Маевская, а потом продолжила — Может, потому что ты совсем не из нашего круга…
— Как я устала чувствовать на себе эти ваши круги, — раздраженно ответила Ульяна, взяла свою чашку и отвернулась к выходу.
— В смысле? — недоуменно оглянулась Рината.
— Я и не стремлюсь занять место небожителей, — Ульяна взмахнула рукой в сторону Маевской. — Я просто хочу жить и работать в свое удовольствие…
— Ты думаешь, я сноб? — обиженно округлила глаза та.
— Я думаю, что мне пора искать другую работу.
Ульяна сделала несколько шагов к выходу, но то, что сказала Рината, остановило ее.
— А я-то считала тебя умной женщиной. Я говорю о том, что мы здесь все похожи друг на друга — в одном пространстве жизни… А ты, как с неба упала, вот такая, как есть… Утрирую, конечно. Но ты не похожа на нас, вот и выбиваешься. А Барховский всегда находит все выбивающееся из привычного ряда. В этом его талант, и ведь знаешь, — его проекты всегда успешны. Кроме одного единственного раза, но тот раз и сделал его таким притягательным, а еще подарил нам всем замечательную девочку. Кажется, ты назвала ее Бельчонком?
Ульяна смятенно свела брови: похоже, Маевская знала достаточно, не было смысла строить из себя святую невинность.
Она повернулась, поставила чашку на высокий стол у стены и устало помассировала виски.
— Его предложение как обухом по голове, — прошептала она.
— Для него это тоже непростое решение, — подошла Рината.
— Считаешь, я совершаю ошибку?
— Не мне судить. Я только хотела бы, чтобы с ним была благоразумная женщина.
— С ним трудно быть благоразумной, — горько усмехнулась Ульяна. — А скорее, это вообще невозможно.
У нее срывало голову рядом с этим демоном, и в то же время она чувствовала такую глубокую привязанность к нему, что казалось, если разорвет эту связь окончательно, то сама раскрошится на кусочки. «Как такое возможно? Взрослая женщина!»— не верила самой себе Ульяна.
Рината прищурилась и долго вглядывалась в Исаеву, а потом пожала плечами и на выходе из кухни проговорила:
— Бояться волка — в лес не ходить.
***
Только Ульяна села в кресло, расслабленно выдохнув, что чувствует опору под собой, раздался звонок рабочего телефона. Это был Бут, и он просил принести все работы для дьявольской троицы, которые готовы к печати.
Ульяна собрала рабочие макеты в папку и, помассировав голову в определенных точках, чтобы взбодриться, медленно пошла в приемную.
