— Ты не мог бы зайти ко мне, Джим?
Пока они ждали, директор переминался с ноги на ногу, не говоря ни слова. При этом он то и дело облизывал губы и бросал отчаянно-тоскливые взгляды на верхний ящик своего стола, и Лиза вдруг поняла, в чем заключается причина его неестественного возбуждения, и узнала запах, стоящий в кабинете. Артур Окстон пил, хотя не было еще и девяти часов утра. Он буквально умирал, так ему хотелось отхлебнуть из бутылки, которая наверняка хранилась у него в столе.
Раздался быстрый стук в дверь, и в кабинет, не дожидаясь ответа, вошел еще один человек — широкоплечий мужчина с прямой спиной. Ему было около пятидесяти лет, у него было приятное лицо и спокойные карие глаза. Темные вьющиеся волосы, слегка тронутые сединой, были подстрижены коротко, без малейшего намека на модную прическу. На нем была темно-синяя спецовка, джинсы и рубашка-апаш с открытым воротом.
Артур Окстон с явным облегчением произнес:
— Джим, это — леди Элизабет Молино — Лиза. Лиза хотела бы осмотреться. — Торопливо взмахнув рукой в сторону вошедшего, он пробормотал: — Джим Харрисон, начальник цеха. — После чего буквально вытолкал их за дверь, явно спеша избавиться от них как можно скорее.
— Вы пришли произвести оценку и узнать, сколько мы стоим? — саркастически осведомился начальник цеха.
Он говорил медленно, чуть хрипловатым голосом, с едва заметным йоркширским акцентом, и не сделал попытки пожать ей руку.
— Понятия не имею, о чем вы говорите, — с негодованием ответила Лиза, ошеломленная его тоном, в котором сквозила горечь, и неприкрытой ненавистью, написанной у него на лице. — Я пришла сюда только ради того, о чем только что говорила, другими словами, чтобы осмотреться.
— В таком случае, нам сюда.
Джим Харрисон шагал так стремительно — Лиза не сомневалась, что он делает это намеренно, — что ей приходилось почти бежать, чтобы не отстать от него. Время от времени он бормотал:
— Инструментальная кладовая. — Или: — Складские помещения.
— Все очень запущено, — вырвалось у Лизы в какой-то момент, и Джим Харрисон резко обернулся к ней. Глаза его пылали, и она испуганно отпрянула.
— Держатели акций — мастера по изъятию денег из компаний, но они отнюдь не спешат вкладывать их обратно, — раздраженно заявил он, остановившись перед большим станком, изъеденным ржавчиной. — Видите? — Джим указал на пластинку, прикрученную спереди. Лиза разобрала на ней название производителя и дату выпуска — 1925 год. — Как раз тогда и был сделан этот токарный станок, в тысяча девятьсот двадцать пятом году. А ведь современный станок выполняет тот же объем работы в два раза быстрее.
— Тогда почему вы не приобретете новое оборудование? — с самым невинным видом поинтересовалась она.
Даже несмотря на оглушительный грохот, мужчина, работающий за станком, расслышал ее вопрос и обменялся понимающей ухмылкой с начальником цеха. Лиза покраснела, чувствуя себя глупой и невежественной, но потом с вызовом подумала: «Они ведь не знают, как нужно снимать фильм или ставить пьесу. Так почему я должна разбираться в том, как они делают свою работу?»
Она спросила себя, а заметили ли они ее пылающие щеки. Даже если и так, Джим Харрисон оставался безжалостным. Он подвел Лизу к большому, отгороженному стенами закутку, в котором стояло с полдюжины неработающих станков.
— Здесь мы готовили учеников, — холодно обронил начальник цеха, — еще в те времена, когда компания могла себе это позволить. — Затем он показал ей столовую с длинными рядами пластиковых столов с облупленными крышками, стоящими так близко друг к другу, что между ними едва можно было протиснуться, а потом и старомодную кухню, на которой несколько женщин в зеленых халатах уже чистили картошку и пекли будочки. Они дружно подняли головы, глядя на них, и Джим Харрисон громко произнес: — Это — леди Элизабет Молино, жена нашего парламентария. Она пришла, чтобы осмотреться. — И женщины с любопытством уставились на Лизу. Она попыталась улыбнуться, но, очевидно, ей это не удалось, потому что ни одна из женщин не улыбнулась в ответ. Уходя, Лиза расслышала за спиной взрыв язвительного смеха.
Джим толкнул двойную вращающуюся дверь, и внезапно они оказались на улице. Лиза с жадностью глотнула свежего воздуха.
— Как люди дышат весь день в такой атмосфере? — пробормотала она, обращаясь скорее к себе, чем к своему спутнику.
— Чтобы заработать себе на пропитание, — ядовито ответил он. — Чтобы заплатить аренду, взнос по закладной и накормить своих детей. Но вам ведь об этом ничего не известно, не так ли?
Лиза гневно уставилась на него. Она пришла сюда, чтобы помочь, а этот человек унижает ее, обращаясь с ней с нескрываемым презрением.
— Вы ничего не знаете обо мне, — холодно сказала она. Как смеет он предполагать, будто ее не волнует тот факт, что люди могут лишиться работы?!
— Я знаю все, что мне нужно знать, — отрезал Джим.
Они обменялись гневными взглядами. Его карие глаза имели оттенок табачного цвета, и несмотря на неприязнь, которую вызывал в ней Джим Харрисон, Лиза вынуждена была признать, что этот человек в рабочей одежде обладал чувством собственного достоинства, которое начисто отсутствовало у Тони, несмотря на все его аристократическое воспитание. И вдруг она поняла, что, как бы дико и необъяснимо это ни звучало, одобрение Джима было для нее очень важно. Ей захотелось бросить ему в лицо: «Я родилась в бедной семье, каких много в Броксли, и начала работать на фабрике, как и ты, когда мне было всего четырнадцать!», а потом открыть ему настоящую причину своего визита. Но почему, собственно, она должна оправдываться? Он выставил ее на посмешище, вел себя оскорбительно и покровительственно, так пусть думает о ней, что хочет!
Лиза вдруг заметила, что шпилька ее туфельки проткнула какую-то тонкую железку. Она наклонилась, чтобы отодрать ее, и едва не упала. Джим машинально вытянул руку, чтобы поддержать ее, и Лиза почувствовала его железную хватку на своем предплечье. Совершенно неожиданно для себя она улыбнулась ему в знак благодарности. На мгновение глаза их встретились, и она поняла, ощутила женским чутьем, что, несмотря на показную грубость и сдержанные манеры этого человека, она ему нравится. А потом Джим быстро отпустил ее руку и поспешно отступил в сторону, словно устыдившись того, что она прочла в его глазах.
— И что же дальше? Вы скажете мужу, что это прекрасное место для строительства отеля?
Еще одно предположение, будто она пришла сюда шпионить по поручению Тони.
— Слухи разлетаются по Броксли с поразительной быстротой, — с кислой миной заметила Лиза.
— Так и должно быть, когда на карту поставлена жизнь многих людей.
Если бы он только знал, как она с ним согласна, но Лиза не собиралась разочаровывать его, признавшись в этом. Он думал, что она пришла сюда шпионить? Что ж, пусть и дальше остается при своем мнении. И Лиза невозмутимо ответила:
— Да, именно это я ему и скажу. Вы верно заметили: это прекрасное место для отеля, просто замечательное.
