«Интересно, а у русских есть фельдфебели? – подумал унтер-офицер Добиц. – Не по званию, а именно такие, как старина Андреас, – громогласные и надежные?»
Сам он грозного начальника не боялся, поскольку командовал дежурным расчетом, и внезапная суматоха, начавшаяся с полчаса назад, его никак не касалась. Если сейчас прилетят русские самолеты, то именно ему, унтер-офицеру Курту Добицу, предстоит первым их встретить.
«Прилетайте, есть чем вас угостить!» – Курт ласково погладил ствол своего «флака», украшенный тремя белыми кольцами – отметками об одержанных победах. Первое он самолично нарисовал еще весной, когда они сражались в Греции, а два других добавились уже здесь, в России. И это при том, что их батарею перевели сюда всего две недели назад!
Несмотря на то что город, как знал Добиц, захвачен германскими войсками еще в июле, красные не оставляли попыток отбить его. Впрочем, все их попытки разбивались о надежную оборону еще на дальних подступах.
– Курт! Иди сюда!
«Ну вот, помяни черта…» – подумал унтер-офицер и, кивнув наводчику, мол, остаешься за старшего, отправился на зов начальства.
Голос фельдфебеля доносился из-за крепостной стены, и Добиц, обогнув штабель ящиков с 3,7-сантиметровыми снарядами для его зенитки, зашагал по пологому спуску, мощенному крупным булыжником. Фельдфебель обнаружился неподалеку от подбитого русского «Виккерса», на который практичные солдаты вермахта уже понавешали табличек-указателей. «Дулаг 240», «ОТ техвзвод», «полевая комендатура» – гласили наиболее крупные из них. Табличку их батареи, насколько Курт знал, фельдфебель уже приготовил, но руки пока не доходили повесить. Круче всех выпендрились парни из транспортного батальона NSKK, разворотив мостовую и вкопав трехметровый обломок телеграфного столба, на самой верхушке которого и был прибит стилизованный под стрелу указатель.
Вообще русские оставили в городе довольно много своих танков. Понятно, что, когда отступаешь в спешке, вытаскивать поврежденную технику особо некогда. Впрочем, у германской армии до них руки тоже пока не дошли. Ремонтные подразделения с трудом справлялись с восстановлением собственных танков, где уж с чужими возиться… Опять же, сам Курт слышал от знакомых ребят из Панцерваффе, что на русских машинах они согласятся воевать только под страхом расстрела… Вот и стояли разнообразнейшие боевые машины противника на площадях, перекрестках и даже во дворах. Двухбашенные и однобашенные, тяжелые, средние и легкие. Всякие… Унтер-офицер видел даже несколько бронированных ромбовидных чудовищ времен Великой войны, вроде тех, что англичане применили на Сомме. Сейчас их стащили к большому собору неподалеку, и фотографирование на их фоне входило в «обязательную программу» для всех вновь прибывших.
– Курт! – фельдфебель призывно помахал рукой.
– Слушаю вас! – Несмотря на всю суровость, у «старины Андреаса» были любимчики, и Добиц входил в их число, так что уставные требования в данном случае можно было и не соблюдать.
– Значит, так – поступил приказ часть орудий перебросить на южную окраину. Командование опасается прорыва русских танков, и наши «тридцать шестые» могут быть там полезны. По секрету скажу, что даже новейшие тяжелые танки русских, о которых ты наверняка уже слышал всякие страшилки, можно остановить. Есть информация: у них слабые гусеницы.
«Ага, слабые, – мысленно согласился Добиц. – А вот все остальное не то что наша зенитка, но и пятисантиметровая противотанковая не пробьет. То есть мы им гусеницы будем портить, а они нас на небеса отправлять».
– Ваш взвод я оставляю здесь – надо и за небом следить, сам понимаешь, – продолжал объяснять фельдфебель. – Но на твоем месте я бы передвинул одно из орудий так, чтобы держать под присмотром и эту площадь. Понял меня?
– Так точно, господин фельдфебель! – Несмотря на форму, это был прямой приказ, и тут уж следовало соответствовать Уставу. – Разрешите спросить?!
– Давай.
– Откуда здесь взяться русским танкам, господин фельдфебель? До фронта ведь полсотни километров. Да и оборона у нас…
– Честно? Не знаю, унтер-офицер! Но поступила информация, что отдельные группы русских вчера прорвались к Кардымово, а это, Курт, уже двадцать километров от нас. За сколько танки проедут это расстояние? Мне кажется – часа за два, и то если на каждом перекрестке будут останавливаться, чтобы отлить. И учти – командованию виднее! Но все! Выполнять!
Учетчику
Информация о контакте «Кавалерист» принята к сведению. Подтвердите его знакомство с Фермером и сообщите возможные опознавательные знаки.
Просим максимально усилить разведработу в вашем районе. Данные о передислокации частей и интенсивности перевозок крайне важны.
Рейс в ближайшее время организовать не имеем возможности. С добычей взрывчатки не рискуйте – информация сейчас важнее.
Андрей
Деревня Палик Борисовского района Минской области, БССР. 24 августа 1941 года. 11.23
– Раз! Два! Взяли! – под эту традиционную «помогалку» грузчиков и скрип деревянных катков «бэтэшка» тронулась с места и проползла еще пару метров.
Затея, сперва показавшаяся Вячеславу дурацкой, все-таки имела все шансы реализоваться во что-то путное! А ведь поначалу лишь авторитет Белобородько заставил его согласиться.
План был прост, как мычание, – показать противнику то, что тот желает увидеть. А если не желает, то заставить посмотреть именно в это место! Два покосившихся сарая разобрали на запчасти, из коих как раз сейчас заканчивали сборку уже пятого «танка».
Ну кто бы мог подумать, что поручневую антенну можно сделать из ивового прута? Слава как раз заканчивал инспектировать очередное творение плотников. На память пришел сказанный как-то одним из членов спецгруппы оборот – «памятник деревянного зодчества». «Бэтэшка» была как живая! «Даже ходовую воспроизвели, черти! – оценил фантазию и умение бойцов командир отряда. – Ни за что бы не поверил, что из днищ старых бочек и обрезков досок можно такое сотворить!» Впрочем, далеко не все «боевые машины» могли похвастаться такой деталировкой – этой предстояло засветиться на открытой местности, а две другие, к примеру, представляли собой грубые копии башен на невысоком помосте из досок. «Тем не менее для массовости сойдет. Все одно, эти мы только тем, кто в воздухе, покажем».
– Товарищ майор! – перед Славой остановился один из бойцов. – «Выхлопнушку» проверили – минут тридцать дымить будет точно! Может, и дольше.
– Добро!
Постояв у «танков» еще пару минут и дав очередные ценные указания по «маскировке», Трошин поспешил к месту, где должны были развернуться главные события предстоящей операции – точке, в которой лесную дорогу, идущую от Хоново на Осовины, под прямым углом пересекала просека. Полтора километра он преодолел меньше чем за четверть часа. Бойцам же потребовались вся ночь и большая часть утра, чтобы доволочь единственный настоящий танк к месту его «последнего упокоения», как цинично пошутил комиссар отряда. Лейтенант Скороспелый, конечно, тешил себя надеждой, что «семерке» еще предстоят большие дела, но никто из командования партизан его оптимизма не разделял.
