Ознакомительная версия. Доступно 36 страниц из 179
Доктора Сиварнандана нелегко было переубедить. Микаэлю пришлось сесть и подробно разъяснить ему свою роль в этой драме. Только после получасовой беседы Сиварнандан согласился. Попросив Микаэля подождать, он поднялся наверх к Хольгеру Пальмгрену, чтобы спросить, хочет ли тот принять посетителя.
Вернулся доктор через десять минут.
— Он согласился с вами встретиться. Если вы ему не понравитесь, он выставит вас за дверь. Он не согласен давать никаких интервью и требует, чтобы вы ничего не писали в средствах массовой информации о вашей встрече.
— Заявляю, что я пришел не для того, чтобы написать о нашей беседе.
У Хольгера Пальмгрена была маленькая комнатка, где стояли кровать, комод, стол и несколько стульев. Он походил на седовласое тощее огородное пугало, и было сразу видно, что у него явные проблемы с координацией движений, но, когда Микаэля впустили в его комнату, больной все же встал ему навстречу. Он не протянул ему руки, но указал на один из стульев, стоявших вокруг небольшого столика. Микаэль сел. Доктор Сиварнандан остался в комнате. Сначала Микаэль с трудом разбирал речь Хольгера Пальмгрена, которого плохо слушался язык.
— Кто ты такой, человек, объявляющий себя другом Лисбет Саландер, и что тебе надо?
Микаэль откинулся на стуле. Прежде чем ответить, он немного подумал.
— Хольгер, вы можете ничего мне не говорить. Но я прошу вас выслушать то, что я скажу, прежде чем выгонять меня за порог.
Пальмгрен кивнул и, волоча ноги, отошел, чтобы сесть на стул напротив Микаэля.
— Впервые я встретился с Лисбет Саландер два года тому назад. Я нанял ее, чтобы собрать информацию по делу, о котором я не могу рассказывать. Она приехала ко мне туда, где я тогда временно жил, и мы проработали вместе несколько недель.
Он еще не знал, как далеко ему следует заходить в своих объяснениях, но решил, насколько возможно, придерживаться правды.
— По ходу дела случились две вещи. Во-первых, Лисбет Саландер спасла мне жизнь. Во-вторых, мы на какое-то время сделались очень близкими друзьями. Я лучше узнал ее, и она мне очень понравилась.
Не вдаваясь в подробности, Микаэль рассказал о своих отношениях с Лисбет и о том, как затем год назад во время рождественских праздников они внезапно оборвались, а Лисбет исчезла, уехав за границу.
Затем он перешел к своей работе в «Миллениуме», рассказал о том, как были убиты Даг Свенссон и Миа Бергман и как он неожиданно для себя был вовлечен в поиски убийцы.
— Как я понял, вас последнее время осаждали журналисты, а в газетах стали печатать разные глупости. Все, что я могу сейчас сделать, это заверить вас, что я пришел вовсе не для того, чтобы собирать материал еще для одной публикации. Я здесь ради Лисбет и пришел как ее друг. Вероятно, я сейчас один из очень немногих, кто целиком и полностью на ее стороне. Я верю, что она ни в чем не виновата. Я думаю, что за этими убийствами стоит человек, которого зовут Залаченко.
Микаэль сделал паузу. Когда он упомянул Залаченко, в глазах Пальмгрена что-то блеснуло.
— Если вы можете сообщить что-то, что бросило бы свет на ее прошлое, то сейчас самое время это сделать. Если вы не хотите ей помочь, мне придется потратить много лишнего времени, и я буду знать, как к вам относиться.
Пока он говорил, Хольгер Пальмгрен ни разу не вставил ни слова. При последней фразе в его глазах опять что-то блеснуло. Однако он улыбнулся и заговорил — очень медленно, стараясь произносить слова как можно четче.
— Ты действительно хочешь ей помочь.
Микаэль кивнул.
Хольгер Пальмгрен придвинул к нему лицо.
— Опиши диван в ее гостиной!
Микаэль улыбнулся в ответ.
— В то время, когда я бывал у нее, там стоял старый, потертый и продавленный экземпляр, который в каком-то смысле мог претендовать на звание антикварной редкости. На мой взгляд, эта вещь была сделана в пятидесятые годы — две бесформенные подушки, обтянутые коричневой материей с желтым узором, в паре мест протертой до дыр, так что набивка торчала наружу.
Хольгер Пальмгрен неожиданно расхохотался — этот хохот был похож на собачий лай. Он перевел взгляд на доктора Сиварнандана.
— Во всяком случае, он бывал в ее квартире. Скажите, доктор, нельзя ли устроить так, чтобы я мог угостить моего посетителя чашкой кофе?
— Разумеется, — сказал доктор Сиварнандан, встал и вышел из комнаты.
С порога он обернулся и на прощанье кивнул Микаэлю.
— Александр Залаченко, — произнес Хольгер Пальмгрен, как только дверь за доктором закрылась.
Микаэль вытаращил глаза.
— Вам известно это имя?
Хольгер Пальмгрен кивнул.
— Лисбет сказала мне, как его зовут. Думаю, надо рассказать тебе эту историю, прежде чем кто-нибудь… если я вдруг неожиданно умру, что не так уж невероятно.
— Лисбет? Откуда она вообще могла знать что-то о его существовании?
— Он отец Лисбет.
В первую минуту Микаэль даже не понял, что сказал Хольгер Пальмгрен. Затем до него дошло.
— Что вы такое говорите?
— Залаченко приехал сюда в семидесятые годы. Он искал политического убежища. Что там была за история, я так до конца и не понял, так как Лисбет была очень скупа на информацию. А об этом она вообще не желала говорить.
Согласно метрике Лисбет, отец — неизвестен, вспомнил Микаэль.
— Залаченко — отец Лисбет! — повторил он вслух.
— Однажды она рассказала мне. Это было примерно за месяц до моего удара. Но одно я понял из ее рассказа: Залаченко прибыл сюда в начале семидесятых. Он встретил мать Лисбет в семьдесят седьмом году. Они сошлись, и на свет появились две девочки.
— Две?
— Лисбет и ее сестра Камилла. Они были близнецы.
— Господи! Вы хотите сказать, что она существует как бы в двух экземплярах?
— Они получились очень разными. Но это другая история. Мать Лисбет звали Агнета София Шёландер. Ей было семнадцать лет, когда она встретила Залаченко. Я не знаю подробностей о том, как они встретились, но из того, что я знаю, я понял, что она была совершенно несамостоятельной девочкой, так что стала легкой добычей для немолодого и опытного мужчины. Он произвел на нее большое впечатление, и, по-видимому, она в него по уши влюбилась.
— Понятно.
— Залаченко оказался очень малосимпатичной личностью. Ведь он был гораздо старше ее. Я думаю, что он просто искал покладистую женщину, и больше ничего.
— Думаю, вы правы.
— Она, разумеется, строила разные воздушные замки, мечтала о будущем, но он был нисколько не заинтересован в супружестве. Они так и не поженились, но в семьдесят девятом году она сменила фамилию Шёландер на Саландер. Вероятно, так она хотела выразить, что они — одна семья.
Ознакомительная версия. Доступно 36 страниц из 179
