Да, за руку — как же она успела отвыкнуть от того, что мужчина, неважно кто, вот так прикасается к её руке!
— Моя тани, — повторил колдун. — Князь не обещал снять ошейник и до конца избавить от рабского заклятья. Он обещал свободу. Вы не понимаете?..
— Эсс?!
И несколько мгновений, очень долгих, они смотрели друг на друга — глаза в глаза. А потом колдун отпустил её руку и отвернулся.
— Да, принцесса, — сказал он. — Именно так.
— И всё равно невозможно, — упрямо повторила Юна. — Меня всё-таки чему-то учили, эсс! Сильные заклятья всегда уравновешены возможностью снятия! Иначе они не накладываются. Вы можете создавать редкости, но основные законы магии отменить нельзя! Если вы знаете про это заклятье всё, то скажите, в чём подвох! Как оно снимается?!
— Это секрет. Обещаете? — он посмотрел хитро.
— Да! — Юна переодела один браслет, и они одновременно протянули друг другу руки и на мгновение переплели пальцы.
Пальца обоих укололо силой — тоже ритуал клятвы, но самый быстрый.
— Итак, эсс. Как оно снимается?..
— Никак, принцесса. Оно не снимается. Очень мощное заклятье имеет такое простое условие отмены, что его невозможно как-то изменить. Зато оно долгое, и это главный подвох. И я теперь представляю ваш уровень. Удивлен.
— Эсс?..
— Со временем ошейник исчезнет сам. То есть его магический след. Последние год-два действие будет медленно пропадать. А сам железный обруч можно снять когда угодно. Вот этим, например, — он неуловимо быстрым движением вынул откуда-то из-за пояса монету, самую обычную, повертел в пальцах и отдал Юне. — Вот, я сделал артефакт снятия. Только для обруча. Магический след останется.
— Но какой же срок?!
— Тридцать лет. У Фунира могли быть только такие.
— Тридцать лет, — повторила Юна, она не могла опомниться от изумления. — Но это же до старости. Вся жизнь! — это была ужасная новость.
— Для многих так и есть, — согласился колдун. — Вот что, принцесса. Я не буду присутствовать сегодня за свадебным столом. А мой помощник… у него много дел обычно. А вы… подумайте. Кажется, стукнула дверь? — он кивком показал на лестницу.
Они услышали звук шагов наверху, и…
Челла показалась первой. С радостным возгласом она слетела с лестницы и повисла на шее Юны.
— Юна, дорогая, это всё правда?! Я ведь даже ничего не помню! Здравстуйте, эсс… — она отступила от мачехи и поздоровалась с колдуном, который ей поклонился.
— Этот эсс — колдун князя, — представила Юна. — Он следил за твоим здоровьем и твоим пробуждением.
— Благодарю, ээс, — кивнула Челла, и опять взглянула на мачеху.
— Юна, я ничего не помню, — повторила она жалобно. — Меня насильно сюда привезли? Я долго спала, неужели это правда? Я сегодня выхожу замуж?..
— Да, моя дорогая. Это приказ князя. Или ты не хочешь за него замуж? Отказываешься? — она с улыбкой показала на Найрина, который стоял позади Челлы и вид теперь имел не удручённый, а довольный.
— Юна, ты ведь не шутишь? И он тоже? — она обернулась к Найрину. — И ты действительно хочешь этого?..
Челла успела расчесать и переплести волосы, и даже умыться, и была красивой до невозможности — тыжие кудри пылали огнём, глаза блестели, румяные губы нежно и в кои-то веки неуверенно улыбались, — в целом было заметно, что она долго спала и пока, может быть, ещё не вполне проснулась.
— Я мечтаю об этом, — заверил Найрин без малейшего сомнения и с огнём во взгляде, и взял её за руку. — Челла, любимая, ты выйдешь за меня замуж сегодня? У Ворот Гемм?
— Да, обязательно! Во что бы то ни стало! — воскликнула Челла решительно.
— Ну тогда пойдёмте. Незачем медлить. Лорд… тан Найрин, Челла. Это ваш выход! — Юна показала на дверь. — Ты уже раз выходила замуж, дорогая дочь, тебе незачем быть за моей спиной. — Выходите сразу вместе, это добрая примета.
Она распахнула дверь, и посторонилась, и Найрин с Челлой разом ступили за порог.
Бракосочетание у Ворот Матери Гемм — это недолго, тем более предстояла простая церемония. Жрицы ждали. Когда Найрин, разодетый по-свадебному ярко, подвел к каменной арке облачённую в простое белое платье невесту, крупный волк, до этого лежавший у ног старшей жрицы, вскочил и громко завыл. Поднялся шум, рукоплескания — это было, оказывается, лучшее, что могло случиться. Жрица пропела свою долгую песню, потом взяла немного золы из костра, что горел прячмо под аркой, и нанесла на лоб Найрину и Челле.
Всё-таки огонь. Ясное Пламя было и тут. И Найрин, глядя на рыжие пряди пламени, так похожие на кудри его любимой, попросил благословения и единения для них двоих — по канону Храма. И это чужое Пламя вдруг запылало сильнее и поднялось, выросло — подавая знак лишь ему, Найрину. Но это было то самое, что он просил. Юна, стоявшая позади, тоже видела и одобрительно улыбнулась…
Переодеваясь для пира в доме Тураи, Юна надела на палец особенную драгоценность — перстень с огромным «живым» рубином, из таких, на которые легко ложится магия — когда-то из него сделают великолепный магический артефакт. Камень был давно добыт в рудниках Дьямона и до сих пор остался «диким», чистым — никакая магия его ещё не касалась. Дядя-князь его непременно оценит. Еще она прихватила из шкатулки игральные кости и спрятала за поясом. Играя в шахматы, они с князем никогда не делали ставок. А вот в кости — обязательно. Нельзя играть в кости и ничего не ставить…
Отчего-то многие вдовы любят игру в кости. Тётушки обожают…
Свадебный пир был долгим, гости несли подарки, складывая их на большой ковёр, звенела музыка, певцы пели, посреди зала танцевали нарядные девушки, а парни стояли вокруг — здесь можно присматривать невесту. Молодые по обычаю ушли рано. Откуда-то взялись бродячие певцы и затянули затейливые баллады, то по-мукаррански, то на побережном и других языках — и они всегда звучали хорошо, это было то, что так любил князь…
Колдуна не было — как тот и обещал. И помощник колдуна, оказалось, тоже куда-то пропал. А князь, уставший от праздника, сел играть в кости с советником — как бывало почти всегда. Кажется, свой набор костей Юне и не понадобится.
Советник проиграл и отошёл от стола. А Юна переодела браслеты на руках, на некоторую часть открывая силу. Чтобы играть в кости, силы нужно немного.
Она подсела к столу.
— Мой князь? Могу я попросить вас об игре? — её рука легла рядом с блюдом, на которое бросали кости.
Кзязь тут же поймал взглядом рубин, улыбнулся, сверкнув зубами.
— Почему я догадываюсь, чего ты от меня хочешь, милая?
— Потому что вы догадливы, мой князь.
— Ты уже немало постаралась, чтобы отобрать у меня раба. И всё не уймешься?
— Но я его хочу. Поставлю этот рубин против него, мой князь, — она сняла кольцо и положила на блюдо.
