началось. И, честно говоря, я немного ее боюсь, поэтому позволил ей с этим разобраться, — он указывает на экран. — Она назначила все эти встречи, и нам просто нужно выбрать, какая из них нам больше нравится. Затем Кара сказала, и я цитирую «Предоставь остальное мне». Она как бы хихикала, когда говорила это, и делала ту пугающую штуку, когда она перебирает пальцы друг о друга, — Картер вздрагивает, затем пожимает плечами. — Так что я согласился и убрался оттуда от греха подальше.
— Хорошо, — я прижимаюсь к нему, укладывая голову ему на грудь. — Покажи мне, куда мы сегодня идем.
Картер улыбается так лучезарно, что я улыбаюсь в ответ.
— Да?
— Да.
Конечно, каждое заведение великолепно, но больше всего мне нравится, как загорается его лицо, когда он рассказывает о каждом из них, что ему в них больше всего нравится и какое из них, по его мнению, понравится больше всего мне. Его руки бешено двигаются, когда он объясняет. Закончив, Картер закрывает ноутбук, кладет его на стол и притягивает меня в свои объятия.
— Первая встреча через два часа, — мурчит он мне в шею.
— Ах. Значит, мы можем отложить навсегда ради еще одного раунда развлекушек?
— Вечность началась в ту секунду, когда ты сказала «да», в полночь много месяцев назад, в ту секунду, когда мои губы впервые встретились с твоими. У меня есть твердое намерение провести остаток своей жизни с тобой. Так, как начался этот год, с любовью к каждой частичке твоего дерзкого маленького тела. Все начинается и заканчивается тобой и мной, и тем, как ты заставляешь мое сердце бешено колотиться, а желудок делать флип-флопы.
— Флип-флопы?
Он кивает, его нос трется о мой.
— Гребаные флип-флопы, Ол.
Картер толкает меня на спину и забирается на меня сверху, чтобы оседлать мои бедра. Держа мои запястья в своих руках, он поднимает мои руки над головой. Его лицо опускается, кончик носа скользит вверх по моей шее, пока его губы не находят мои.
— Я не думаю, что сегодня во мне есть что-то медленное и нежное, Олли.
— Правда? — я задыхаюсь, когда его зубы прикусывают нежное местечко чуть ниже уха на моей шее.
— Нет. Сегодня я буду любить тебя сильно, и буду знать, что правильно выполнил свою работу, только если мне придется отнести тебя к машине, когда мы закончим. Ты с этим согласна, принцесса?
— Каждый способ, которым ты любишь меня, совершенен.
Он тихо посмеивается, касаясь моей кожи, прежде чем погрузиться в меня.
— Это хорошо, потому что я люблю тебя миллионом разных способов, и мне не терпится провести остаток своей жизни рядом, показывая тебе, как именно.
Я убираю пряди волос с его лба и нежным поцелуем прижимаюсь к его губам, еще немного раскрывая мягкую сторону этого мужчины, прежде чем он превратится в дикое животное, которое я люблю не меньше.
— Я люблю тебя, Картер.
Вместе с его кривой улыбкой появляются ямочки на щеках, что озаряют мою душу. Он садится, и не разрывая этой связи, когда его пальцы зарываются в волосы у меня на затылке, а язык проникает в мой рот, притягивает меня к себе на колени.
— Спасибо тебе за то, что выбрала меня, малышка Олли. Я и не представлял, что жизнь может быть еще лучше.
ЭПИЛОГ
НОЯБРЬ
— Ты нервничаешь?
— Да. Нет. Да. Черт. Нет. я не знаю, — моя бессвязная речь отвечает сама за себя. Я дергаю себя за галстук и поправляю пиджак, наверное, в двадцатый раз. На улице не жарко, но мне чертовски жарко. Почему здесь так жарко? — Мы женимся слишком поздно.
Кто-то хихикает, и я окидываю взглядом шеренгу из пяти мужчин, стоящих рядом со мной. Один быстрый взгляд на Хэнка, Эммета, Адама, Гаррета и Джереми говорит мне, что это мог быть любой из них. Они все придурки.
Дублин скулит у моих ног. Он не придурок. Он хороший мальчик в щенячьем смокинге.
— Вы знаете друг друга всего одиннадцать месяцев, и это поздно? — Гарретт мотает головой. — Разрази меня гром, если однажды я буду зависеть от киски, как ты…
Я смотрю на Адама, и он делает именно то, что мне от него нужно: тычет в Гаррета локтем. Я прячу улыбку при виде того, как он сгибается, держась за бок, но тут начинает играть музыка, и у меня, возможно, что-то вроде приступа паники, когда процессия красивых женщин начинает двигаться по проходу.
— Успокойся, черт возьми, — бормочет мне Дженни, проходя мимо, и Гаррет хихикает гораздо громче, чем нужно, из-за чего мы с сестрой удивленно поднимаем брови. Он прочищает горло, и Дженни показывает на свою шею, выпучив на него глаза.
Что? — он говорит ей одними губами.
Она продолжает дергать за какой-то воображаемый галстук, широко раскрыв глаза и бросая многозначительные взгляды на его шею.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — говорит он ей в ответ, активно жестикулируя руками, как бы показывая, насколько он на самом деле этого не понимает.
— О, черт возьми… — Дженни на мгновение прячет лицо за своим букетом. — Твой галстук! Поправь галстук!
— Что? О, — Гарретт опускает взгляд, его лицо становится ярко-красным, когда он замечает свой перекошенный галстук.
Этот день начинается фантастически, что только усиливает мое беспокойство. По крайней мере, мне удается улыбнуться, глядя, как Аланна танцует вдоль прохода, и бросает лепестки цветов в ничего не подозревающие лица. Джем проходит половину пути, прежде чем решает лечь и начать жевать один из лепестков.
— Джемми! Нет! Джемми, вставай! — Аланна пытается соблазнить его еще большим количеством лепестков, медленно пятясь к алтарю. — Да ладно тебе, Джемми. Давай. У меня тут для тебя еще много лепестков, малыш.
Оливия сказала мне, что так и будет. На самом деле, она со мной поспорила. Теперь я должен ей массаж ног и брауни.
— У ребенка такой же фокус внимания, как у его мамы, — бормочет Джереми.
Я фыркаю от смеха, потому что так оно и есть. Хмурый взгляд Кристин говорит о том, что она тоже с этим согласна.
В конце концов Аланна подхватывает своего брата на руки и несет его к алтарю.
— Отдай кольца дяде Картеру, Джемми.
По какой-то счастливой случайности маленький пузатик улыбается мне, держа маленькую коробочку в своем пухлом кулаке.
— Спасибо, приятель, — тихо говорю я ему, прежде чем расцеловать его в обе щеки. Мои пальцы крепко сжимают коробочку, и я делаю глубокий, неровный вдох,
